Глава 19
- Источник:
обложка книги
В детстве Робин могла часами любоваться кукольным домом. С упоением изучала изящную мебель, восторгалась продуманным расположением каждого предмета обстановки крохотных комнат. Мать порой уделяла целые дни поиску подходящего коврика ручной работы, сочетающегося с портьерами размером с почтовую марку, или столика для кабинета — опять же штучного. Робин дозволялось смотреть, но не трогать. Изощренная пытка! Впитываешь красоту глазами, а поиграть не можешь. Точно так же теперь вела себя и Кэти — будто не верила, что ей разрешат хотя бы коснуться подобного чуда. На этот раз она принесла с собой коробку из-под обуви — наверняка с вещичками для домика, как и предлагала Робин. Клэр рассказала, как Кэти несколько дней мастерила разные разности для кукол. Сообразив, чем занимается дочь, она отвела ее в лавочку рукоделий, и там они приобрели запас подходящих материалов для нового проекта.
— Если хочешь, можно поиграть, — мягко сказала Робин.
Свою добычу она поставила на стол рядом со старым домиком. Кто знает, который из них сегодня привлечет внимание Кэти? Сочетание выглядело несколько двусмысленно, напоминая бедный район, в который случайно затесался королевский дворец. Домик Робин по сравнению с особняком в викторианском стиле производил впечатление затрапезной развалюшки. Услышала ли ее Кэти? Девочка, погрузившись в созерцание, стояла совершенно неподвижно. Жильцов в новом домике пока не было — кукол под него Робин приобретать не стала. В детстве пустые комнаты сводили ее с ума: какой смысл в обладании идеальным маленьким дворцом, если в нем никто не живет?
— Хочешь заселить туда игрушки?
Кэти бросила на нее быстрый взгляд и воззрилась на коробку из-под обуви, стоявшую между домиками. Затем, к удивлению Робин, отвернулась и направилась к столику для рисования. Взяла чистый лист бумаги и нанесла на него хорошую порцию красной краски. Повторяя ставший привычным ритуал, размазала ее обеими ладонями, а затем пошла к раковине. Очищающий обряд… Завершив его, Кэти тщательно вытерла руки и вернулась к кукольному домику. Осторожно вытащила из гостиной миниатюрные напольные часы и исследовала их, проведя пальчиком по деревянной резьбе. Удивленно вздохнула, обнаружив наверху маленькую дверцу. Несколько раз то открывала ее, то закрывала и наконец вернула часы обратно. Тихонько тронула двуспальную кровать в «родительской спальне».
Сегодня ночью Робин делала примерно то же самое. Прошла пара десятков лет — и вот, можно играть с кукольным домиком, не страшась быть пойманной с поличным. Она изучила каждый предмет мебели, залюбовавшись потрясающей ручной работой. Не сразу поняла, что плачет — отчасти по той девочке, которая годами отчаянно желала прикоснуться к чуду, отчасти по взрослой женщине, осознавшей: время ушло, прошлое не вернешь. Да, у Робин появилась возможность осязать прекрасную игрушку, однако по-настоящему играть ею она уже не могла. А вот для Кэти еще не поздно.
Внимательно рассмотрев домик, маленькая пациентка быстро прошла к полкам и выбрала несколько фигурок: девочку, женщину с тортом, балерину — словом, тех же, что и в прошлый раз. А вот на фермера не обратила никакого внимания. Итого в домик заселились пять игрушек. Некоторое время Кэти беззаботно играла.
— Мама испекла торт для Мистера Монополия и девочки, — комментировала Робин. — Вкуснятина! Должно быть, игрушки в восторге от такого прекрасного торта.
Балерина прилегла в спальне. Девочка пошла в детскую. Наверное, наступил вечер — игрушки устали… Губы Кэти тронула легкая улыбка, ее лицо смягчилось, и напряжение немного спало. Она открыла крышку принесенной из дома коробки, пошарила внутри и, вытащив маленькое квадратное одеяльце, укрыла спящую девочку.
— О, малышка получила новое одеяло с красивой вышивкой… Наверное, она счастлива.
Робин бросила взгляд на коробку, гадая, что еще припасла для кукол Кэти. Рассмотрела маленькую подушку, спичечный коробок, вырезанный в виде детской кроватки, и кое-какую одежонку: платье, рубашку, длинный галстук и брючки. Труда и заботы Кэти вложила немало. Еще она принесла вещицы, приобретенные в магазине: шарики, наперсток — видимо, он послужит большой кружкой, пластилин, браслет (наверное, будет ожерельем?), пластмассовое деревце и несколько стикеров. Всё для дома. Кэти отвернулась от викторианского особняка и присмотрелась к старому домику. Запустив в него руку, достала маленький пластмассовый телевизор и поместила его в гостиную большого дома. Среди мебели тонкой ручной работы неуклюжая грубая игрушка смотрелась неуместно. Маму хватил бы сердечный приступ.
— Теперь у игрушек есть телевизор. Они могут смотреть его все вместе.
Кэти уставилась на Робин, и в ее взгляде читались раздражение и даже злость. Странно… Может, ее тоже раздосадовало несоответствие между телевизором и прочей обстановкой? Не исключено. И все же ему явно отводилась важная роль в игре. Девочка вернулась к полкам, сняла фигурку Джокера и втиснула его в домик. Для крошечной мебели он был великоват, однако Кэти пристроила его на диван.
— Злой клоун смотрит телевизор в гостиной.
Убрав из гостиной Чудо-женщину и Мистера Монополия, Кэти перенесла их в кухоньку.
— Все ушли из комнаты с клоуном. Знают, что его следует опасаться.
Кэти пошарила в своей коробке и извлекла изящный серебряный браслет с маленьким кулончиком в виде дельфина — вероятно, носила его до похищения. Примерила к фигурке девочки. Великоват… Неожиданно для Робин Кэти обмотала его вокруг голени куколки, а второй конец зацепила за ножку кофейного столика в гостиной. Значит, не ожерелье, а цепь…
— Злой клоун привязал девочку к столу, — заговорила Робин, пытаясь сдержать намечающуюся в голосе дрожь. — Похоже, девочка напугана.
Кэти схватила Джокера и переместила его на второй этаж, где спала в кроватке балерина. Как и раньше с фермером, прислонила руку злодея к ноге танцовщицы, а затем разыграла, будто тот выходит из комнаты, волоча за собой девушку.
— Плохой клоун вытащил балерину из кроватки. Он делает ей больно.
С помощью Кэти Джокер и балерина выбрались из домика, после чего наступила небольшая пауза. Положив обе игрушки, девочка заглянула в кухоньку и аккуратно сняла какой-то предмет со столика. Робин напрягла зрение присматриваясь.
Вчера вечером она обнаружила, что в одном из ящичков игрушечного кухонного шкафа лежат серебряные приборы, каждый размером меньше ноготка. Парочку решила выложить на стол — вроде как накрыла на двоих. Теперь Кэти держала между пальцами тоненький, словно зубочистка, ножичек. Прижав нож к ладони злодея, она заставила его несколько раз резко поднять и опустить руку, вонзая оружие в тело балерины.
— О, нет… — негромко пробормотала Робин. — Клоун причиняет боль танцовщице. Ужасная жестокость…
Вмешаться, переключить Кэти на более оптимистическую версию маленького спектакля? Увы, в первой фазе лечения ей следовало лишь показать, что она примет любую игру, которую придумает девочка. Такова функция психолога — быть вместилищем для ужасных образов, запечатлевшихся в сознании пациента. Ударив танцовщицу добрый десяток раз, Кэти позволила ножу упасть на стол.
— Плохой клоун уронил ножик. Ладно, Кэти. Не хочешь ли ты… — начала Робин.
Не обращая на нее внимания, девочка копалась в коробке для обуви. Наконец вытащила галстук. Хотя стоп. Не галстук… Господи, нет… У Робин в груди похолодело. Кэти вновь запустила руку в коробку и извлекла пластмассовое деревце. К нему прицепились маленькие штанишки, и Кэти нетерпеливо стряхнула их на пол, а затем привязала галстук к одной из веток. Удавка… Поставив деревце возле балерины, девочка заставила Джокера накинуть петлю ей через голову. Процедура оказалась непростой: веревка сползала с ветки, а балерина дважды выскользнула из пальцев Кэти. Тогда она отставила клоуна в сторону, как следует закрепила веревку на шее игрушки и… и разжала пальцы. Балерина закачалась на дереве. В точности как та блогер — Хейли Паркс, чье тело обнаружили в лесу около месяца назад.
