«В течение десяти лет я был номером один в списке "Кто умрет следующим". Я даже был разочарован, когда сдал позицию».
«Опасайтесь крепких алкогольных напитков! Под их воздействием вы можете выстрелить в налогового инспектора и промахнуться».
«Если ты хочешь ударить власть по зубам, то надо делать это как минимум двумя ногами».
«Первая строчка из письма Тони Блэра звучала так: "Дорогой Кит, вы всегда были одним из моих героев…" Англия в руках человека, у которого я герой? Это же ужас какой-то!»
«В сущности, мы приезжали, чтобы послушать нашу публику! Ведь ничто так не прикроет любую твою лажу, как солидный десяти-, а то и пятнадцатиминутный сеанс половозрелых женских воплей».
«За всю жизнь я ни разу не подкатывал к женщинам. Я просто не знаю, как это делается. Инстинктивно я всегда оставляю это ей самой. Что не очень нормально, но я не способен исполнить этот трюк с подкатом: „Эй, красавица, как дела? Может, уединимся?“ Я в таких случаях проглатываю язык. Наверное, всем женщинам, с которыми я был, приходилось снимать меня так или иначе. Но, с другой стороны, я подкатываю по-своему — создаю поле невыносимого напряжения. Кому-то придется что-то сделать. Она либо просекает тему, либо нет, но сделать первый шаг я не способен».
«Мику нужно вставать каждое утро с планом нового дня: кому позвонить, что поесть, куда пойти. Я же просто просыпаюсь, благодарю Всевышнего и удостовериваюсь, что все телефоны в доме отключены».
«Я пока не хочу встречаться с моим старым другом Люцифером. Ведь это тот парень, которого я увижу, не так ли? Я в другое место не попаду, давайте уж начистоту».
«Я не могу уйти на пенсию, пока не сдохну. Нас критикуют за то, что мы старые. На самом деле — и я всегда говорю это — если бы мы были черными и наше имя было бы, например, Дюк Эллингтон, то это считалось бы нормальным. Предполагается, что белые рок-музыканты не должны играть рок-н-ролл в нашем возрасте».
«У художника есть холст. У писателя — стопка чистых листов. У музыканта есть тишина».
«В конце 60-х я стал больше и ближе общаться с Джоном Ленноном. Но с Джоном была такая штука: хоть он и строил из себя крутого, хватало его ненадолго. Он пробовал все из моей „аптечки“, но такого навыка, как у меня, у него не было. И у Джона обычно все приключения неизбежно заканчивались в моем сортире в обнимку с унитазом. Джон рассматривал пол и говорил: „Не трогайте меня, тут такие красивые досочки!“ А Йоко на заднем плане: „Все-таки ему это нельзя“. А я говорил: „Я понимаю, но я ж его не заставлял!"»
«В разъездах такое сплошь и рядом. Завязываются самые неистовые отношения, и тут же все кончается, как вспышка. „Мы очень близко сошлись, очень она мне нравилась, даже почти запомнил, как ее зовут“».
«После четырнадцати лет я никому не позволял себя стричь. Я всегда делаю это сам».
«Чтобы записать хороший рок-н-ролл, последнее, что вам нужно, — это современные технологии».
«Как-то раз один доктор сказал, что мне осталось жить полгода. Я потом был на его похоронах».
