Нет ничего рок-н-ролльного в том, чтобы убивать себя!
Начинали вы двадцать лет назад. Как вам живется сегодня — в эпоху цифровой революции, цифровой музыки и цифровых денег?
Брайан. Я стараюсь не задумываться о музыке с меркантильной точки зрения, но что касается сегодняшних технологий, то к ним надо относиться по-дарвински. Либо ты приспосабливаешься, либо вымираешь. Думаю, молодым группам сегодня зарабатывать гораздо тяжелее. Делать музыку — дорогое удовольствие, не говоря уже о клипах и турах. Музыкальный бизнес не выпадает из традиционной капиталистической системы, где действует закон спроса и предложения и во главе всего стоит потребитель со своим выбором. Группе Placebo повезло, ведь у нас есть масса давно записанной музыки, которую мы можем раздавать в Интернете фактически даром, а жить за счет концертов. Но если царь-потребитель не желает платить за записи новой группы, музыкантам приходится искать другую работу. Это грустно, но случается сплошь и рядом. И все-таки, раз уж мы согласны с фактом, что вся ответственность на потребителе, пусть он тогда не жалуется на то, что дорожают билеты: слушатель сам в ответе за подобную экономику. Лично я продолжаю покупать записи из принципа, считаю необходимым поддержать артиста, новую музыку. Ведь и нас поддерживало все эти годы множество людей. Для меня это вопрос кармы.
Вы неожиданно сделали фильм-документалку Placebo: Alt.Russia. О чем он?
Стефан. Фильм о двух вещах: современная русская альтернативная культура и впечатления рок-группы от первой поездки с концертами по Сибири. Когда у нас наклюнулся тур по Сибири, мы решили, что вот она, замечательная возможность задокументировать наши похождения по неизведанным краям. Мы никогда не отказывали себе в удовольствии сыграть в далеком и необычном месте. Мы играли везде: от храмов Ангкор-Ват до занесенных снегом Альп! А еще мы хотели выяснить, что другие артисты, уличные музыканты, кинематографисты, скульпторы, фотографы и независимые режиссеры думают о своем искусстве в сегодняшней России. Наши британские СМИ преподносят Россию исключительно в политическом аспекте, но нам интересны и другие стороны жизни. У вас же целый свой мир! Долой политику, нам просто хочется все увидеть и услышать из первых уст. Фильм именно о таких людях и о группе Placebo. Впрочем, в ленте имеются и очень личные моменты, тем более что я сам беру многие интервью. Нам посчастливилось провести премьеру на фестивале Beat Film в Москве (30 мая. — Прим. ред.) при аншлаге, и теперь кино гуляет по фестивалям всего мира.
Вопрос к тебе, Брайан. Ты как-то заявил, что на тебя очень повлияли The Cure, которые, в свою очередь, сильно вдохновлялись литературой. Какие книги вдохновляют тебя?
Брайан. Я вырос, слушая The Cure, и даже думать не мог о том, что когда-то буду стоять на одной с ними сцене. Они наряду с The Smiths служили звуковой дорожкой к каждому дождливому дню моей юности. Процесс сочинения слов и музыки неудержимо увлекает, когда есть на что опереться. Я дважды заимствовал названия книг для своих песен: Lady of the Flowers и Sleeping with Ghosts. Но больше стараюсь так не поступать. Игры со словами — это важная часть работы, и читать приходится много. Писателю нужно много читать, музыканту — слушать много музыки, а мне приходится делать и то и другое.
Как все начиналось двадцать лет тому назад?
Стефан. Время — забавная штука. По большей части теперь все это кажется сном. Когда тебе девятнадцать и на тебе никакой ответственности, ты считаешь себя суперменом и собираешься жить вечно. Мы обожали играть, и все остальное было не важно. У нас были какие-то цели, мы мечтали выступать на площадках. И мы шли дальше, стараясь быть верными своей музыке. Наши цели и амбиции росли вместе с нами.
Брайан. А я просто был готов на что угодно, лишь бы не вкалывать в офисе. Я знал, что умею петь и умею играть на гитаре. Я два с половиной года сидел без работы, и, когда в двадцать два у меня в кармане оказался контракт на запись альбома, другие варианты уже не рассматривались. Это была судьба. Да, мы тогда были совсем другими...
Какими другими?
Брайан. Основное отличие в том, что я был высокомерной сволочью. Нет, правда, я был настолько самоуверен! Про таких в Англии говорят: «Из его задницы сияет солнце». Я был наивеличайшим! Представь, ты безработный, у тебя ни гроша — и тут на тебя обрушивается туча денег, всеобщее внимание, с тобой все хотят переспать, угощают выпивкой и наркотиками! А тебе двадцать два... Ты просто взрываешься! Ты превращаешься в какую-то пылающую рок-н-ролльную машину! Сегодня я куда меньше уверен в себе, чем тогда, я понабрался ума и опыта. Нет ничего рок-н-ролльного в том, чтобы убивать себя.
Да ладно, это же и есть рок-н-ролл!
Брайан. Ах, ну тогда убей себя! Вот убей себя прямо сейчас, на моих глазах! Вперед! Давай, я принесу нож, а ты перережешь себе горло! Потом я позвоню на ресепшен и скажу: тут один покончил с собой, это так рок-н-ролльно!
Но вся мифология рок-н-ролла построена на красоте саморазрушения!
Брайан. Это вовсе не так! Из тех, кто начинал в шестидесятые и семидесятые, — кто до сих пор играет? Это те, кто не помер, не передознулся и не разбился по пьяни всмятку на автомобиле.
Многие из тех ребят удивительно живы до сих пор. Допустим, Кит Ричардс.
Брайан. О’кей, но Кит Ричардс больше не способен играть на гитаре. Я наблюдал «роллингов» живьем. Да, он выжил, но на гитарах играют другие музыканты! Кит неспособен играть даже сидя, он всегда отстает от группы на два такта. Я не хочу скатиться до его состояния.
Стефан. Я скажу за себя. В музыке в первую очередь меня восхищает мастерство, а также стиль, целостность и долговечность. Одна из моих любимых групп — Depeche Mode. Они до сих вместе, и я бы не хотел, чтобы они рок-н-ролльно умерли!
Брайан. Если ты желаешь рок-звездам всего этого, если хочешь опосредованно, через них, переживать смерть, разрушение и страдание, в тебе нет ни капли сочувствия! Сострадание — самая важная вещь в нашем мире. Это искусство счастья, то, чему учил нас Далай-лама, говоря: «Сострадание и щедрость делают тебя счастливым». А твои слова омерзительны.
Возможно, я недостаточно ясно выразил свою мысль. Если вы говорите о той разновидности рок-н-ролла, которая на сто процентов здоровая, счастливая, правильно питается и ходит в фитнес-клуб три раза в неделю, то мне, как слушателю, тут просто нечему сострадать. Для сочувствия требуется какая-то драма.
Стефан. Но необязательно же умирать ради драмы!
Необязательно, но я уверен, что настоящее искусство рождается из сильных чувств, из страданий.
Брайан. Тебе нравится смотреть, как люди страдают? Ну тогда ты садист!
Приятно слышать это из твоих уст. И все же, чтобы творить, нужно, как минимум, разбитое сердце.
Брайан. Искусство рождается из дисциплины!
А как же вдохновение?
Брайан. Ты упорно и дисциплинированно вкалываешь минимум пять дней в неделю, и тогда у тебя получается что-то, чем можно гордиться. Тогда получается искусство, а не когда люди втыкают себе в руки иглы и не когда вышибают себе мозги из ружья в Сиэтле. Без дисциплины, усердия ничего не выйдет. Как ты думаешь, почему Пит Доэрти давно уже не делает толковой музыки?
Стефан. Люди паршиво учатся на чужих ошибках. Но мы не такие идиоты, чтобы сторчаться в двадцать семь лет и попасть в «Клуб 27».
Если в вашей жизни нет ни минуты боли, страдания и саморазрушения, о чем тогда петь?
Брайан. Не бывает людей, у которых не бывает моментов саморазрушения.
Стефан. Это всего лишь твое мнение. Мне вот совершенно не кажется, что артист обязан блюсти стиль жизни соответственно имиджу. Да, Дэвид Боуи, мир его праху, убивал себя. Он убивал себя прямо на сцене, но не себя, а своего героя — Зигги Стардаста. Он был умный. Он знал, что многие хотят, чтобы рок-н-ролл кончался смертью.
Интересная наблюдается разница между тем, каким артист видит себя и каким его хотят видеть поклонники.
Брайан. Это не должно беспокоить артиста. Не фанаты творят искусство. Я как-то выложил в «Инстаграм» (запрещенная в России экстремистская организация) фото из студии с подписью «Мы пишем новый альбом», и кто-то написал в комментариях: «Надеюсь, вы в депрессии, тогда выйдут отличные песни». Да пошел ты в жопу! Ты хочешь, чтобы я страдал только ради того, чтобы музыка тебе показалась хорошей? Это все равно что сказать: я готов подсыпать снотворное в выпивку, чтобы ты вырубился, а потом я тебя трахну в зад и заражу СПИДом. И, когда ты будешь по уши в дерьме, из тебя польется отличная музыка! Так это же ахинея, мать вашу!
Стефан. Да и насколько уныло быть в группе, которая творчески застряла в незыблемом состоянии! Мы записали семь пластинок. Неужели кто-то не понимает, что жизнь — это эволюция? Мы развиваемся и как артисты, и как люди.
Насчет прямого желания зла — это, конечно, преувеличение, но да, фанаты жестоки. И хотят получить от артиста по максимуму любой ценой. И если они полагают, будто ваши красивые печальные песни рождаются из депрессии, то они вам желают именно этого настроения.
Брайан. Ты говоришь от имени всех наших фэнов? Как редактор журнала, ты на редкость безответственная персона. Ты рекламируешь саморазрушение как нечто романтичное. И все будут это читать и думать, что так и есть. Но ведь это лишь твое мнение! Твоя пропаганда опасна для молодежи России. Это какое-то безумие! Потому спрашиваю еще раз: есть ли в тебе сострадание? Желаешь ли ты людям счастья?
Конечно желаю. Но каждый счастлив по-своему. Я вот мужчина. Я не могу себя чувствовать до конца счастливым без толики саморазрушения. Без этого тоскливо. Я должен напиваться раз в месяц, я должен заниматься опасным спортом, может быть, даже слегка пораниться. Тогда я чувствую себя живым и счастливым!
Брайан. Но это твой рецепт, и только твой! Ты можешь говорить только за себя.
Я знаю множество людей, живущих подобным образом.
Брайан. Послушай, я не хочу с тобой ругаться, но будь осторожен, когда ты говоришь детям, будто саморазрушение — это круто.
Никто не говорит это так в лоб. Понятно, что риск должен быть ответственным и все такое… Я все-таки профессионал с двадцатилетним стажем.
Брайан. Я тоже. Так кто знает больше о рок-н-ролле — ты или я?
Конечно ты! Но, как поклоннику, мне все видится строго наоборот. Это ты романтизируешь саморазрушение своими декадентскими песнями.
Брайан. Ты видишь лишь симулякр. То, что хочешь видеть. Но ты не видишь реальности. Не учи детей убивать себя!
Не могу этого обещать… Но постараюсь!
ФОТО GETTY IMAGES
