Фильм о реально существовавшем чемпионе мира по боксу 1935–1937 годов Джеймсе Брэддоке, в нашем прокате названный «Нокдаун», в оригинале называется «Золушка-мужик» – Cinderella Man. По-русски звучит неуклюже и даже как-то слегка похабно, а по-английски – очень прилично и даже уважительно. Во всяком случае, когда в начале 30-х журналист Деймон Раньон назвал так Брэддока, это сочли комплиментом. История жизни этого боксера действительно напоминает сказку со счастливым концом. За несколько лет до того, как Брэддок стал чемпионом, его не валял по полу ринга только ленивый, его семья в прямом смысле слова голодала, а сам он подумывал о самоубийстве. Ну а что было потом – известно. Брэддок собрал волю в кулак, побил всех и стал чемпионом мира. Вопреки прогнозам и здравому смыслу, в утешение всем пострадавшим от Великой депрессии. Победа трудолюбивой добродетели – вполне в духе «Золушки». Если в Голливуде лет через пятьдесят снимут фильм о русском боксере Олеге Маскаеве, то его, чтобы не повторяться, назовут, наверное, как-нибудь в духе «Боксер-феникс». Как известно, птица феникс смогла восстать из пепла – именно этот фокус, образно говоря, проделал Маскаев. В конце 90-х Олег, перебравшийся из Казахстана в США, был одним из самых сильных и уважаемых тяжеловесов. В 1999 году он не только нокаутировал будущего двукратного чемпиона мира Хасима Рахмана, но и в лучших голливудских традициях выкинул его с ринга. Бедный Рахман проломил тогда своим могучим телом столик, находившийся под рингом, после чего на него упал еще и компьютер, до того на столике благополучно стоявший. Ну а Маскаев шагнул в звезды. К сожалению, из-за ошибок менеджмента его звезда вскоре упала. В 2000–2002 годах он потерпел три поражения нокаутом. Собственно, по-настоящему он сам проиграл только один бой, а два других – на совести его тогдашней команды. Маскаеву надо было дать отдохнуть и провести пару боев с «мешками», чтобы он вновь поверил в себя, а не гнать на ринг. Олег остался один в чужой стране – без гражданства, зато с семьей, которую надо было кормить. Все имущество – невыплаченный дом. Родина его тоже не ждала. Собственно, у него на тот момент и не было никакой родины. Маскаев – потомок покорителей целины, которые в наши дни оказались не слишком нужны ни этой самой целине, ни России. А Хасим Рахман (казалось, уничтоженный им навсегда) в 2001 году впервые стал чемпионом мира. В профессиональном боксе крайне редко возвращаются к чемпионским высотам после таких падений, и на Маскаеве тогда поставили клеймо «пробитого боксера». Однако в самый трудный момент Олегу повезло. В него поверил известный тренер Виктор Валле. Он обивал пороги всех промоутеров, уговаривая их взять Маскаева. Это было нелегко. Все-таки Олегу было уже 33 года. Но Валле не сдавался. И наконец известный промоутер Дэннис Раппопорт дал согласие, что потребовало от него известного «финансового мужества», поскольку необходимые вложения отнюдь не гарантировали отдачу. Валле повел Маскаева осторожно и грамотно. Первые противники были откровенными «мешками». К этим победам отнеслись со скептицизмом: «Ну пусть напоследок хоть денег немного заработает». Большой боксерский мир в Маскаева не верил. Когда в 2003-м он стал выигрывать бой за боем, этого почти не заметили. Однако в следующем году он снова выбился в круг претендентов на звание чемпиона мира – и боксерская общественность встретила Олега с каким-то радостным удивлением: ну надо же, жив, курилка! А после 12 августа 2006 года, когда Маскаев в 37 лет стал чемпионом мира в тяжелом весе по самой престижной версии – WBC, его сразу начали сравнивать с героем только что вышедшего фильма Cinderella Man. Его победа опять была очень кинематографична. Бой все с тем же Хасимом Рахманом, который незадолго до этого завладел чемпионским титулом во второй раз, складывался нелегко. Маскаев страдал от тяжелой травмы спины еще до боя, а во время него серьезно травмировал руку. В заключительном двенадцатом раунде, понимая, что все висит на волоске, Олег рискнул пойти напролом и дважды послал Рахмана в нокдаун. От нокаута Хасима спас рефери, остановивший бой, а Маскаев стал чемпионом мира. Восстав из пепла. Профессиональный бокс – одна из немногих спортивных дисциплин, которая позволяет нам гордиться и болеть за наших, будь то Кличко, Цзю, Валуев или Маскаев. В декабре Олегу предстоит защищать свой новый титул. Особенно символично, что бой такого уровня пройдет в Москве. Мы едва успели взять у Маскаева интервью перед его отъездом в тренировочный лагерь.
Олег, как ты относишься к тому, что тебя все время сравнивают с Джеймсом Брэддоком из фильма Cinderella Man, который в нашем прокате назывался «Нокдаун»?
Действительно, у меня и Брэддока много общего. Можно сказать, два варианта одной и той же судьбы. У него – ирландский, у меня – русский. Он все терял, и я все терял. Он вставал с пола, и я встал с пола.
А у тебя были моменты, когда тебе казалось, что ты уже не встанешь, что с тобой все кончено? Когда тебя называли «человеком без будущего», фактически без гражданства, но при этом с семьей на руках?
Не было таких моментов. Не имел я права на такие моменты. Ты сам сказал: у меня была семья. И я перед ней нес ответственность. Были родители… Знаешь, я с детства хотел, чтобы родители мной гордились. И в те неважные времена, о которых ты говоришь, это было еще одной причиной, почему я должен был встать с пола. У меня не было другого выбора. И потом, вокруг меня были люди, которые в меня верили: семья, мой тренер Виктор Валле, менеджер Фред Кеш, промоутер Дэннис Раппопорт.
Как ты вообще относишься к фильмам о боксе?
Нормально отношусь. Но кино – это кино, а жизнь – это жизнь. В кино все преувеличено. Все эти выпученные глаза и красивые позы. В жизни все проще, а бывает, и страшнее. Некогда тебе красиво вставать и глазами вращать. И потом, пока встанешь да глазами сверкнешь, так огребешь, что… Мне сейчас в Москве анекдот рассказали. Боксера спрашивают: «Как прошел твой последний бой?» Он говорит: «Да хорошо прошел. Я сразу пошел вперед. Сначала достал его парой джебов, потом двойку провел, потом левый хук, потом еще кросс справа. Смотрю – он уже шатается. Я опять вперед пошел, провел апперкот… И тут в зале выключили свет, а включили, когда я уже в раздевалке был».
А что боксер чувствует, когда попадает в нокаут?
Да в том-то и дело, что ничего не чувствует. Свет выключили, а потом включили. Голова болит уже позже.
Кто-то из боксеров, снимавшихся в кино, сказал, что нужно правильно выбрать угол, под которым снимать действие на ринге. И тогда тебе кажется, что удар попал в точку, хотя он пролетел в двадцати сантиметрах.
Профессионалу, конечно, видно, что бьют там не по-настоящему. Но, с другой стороны, не убивать же им друг друга. Это кино, там должно быть все эффектнее, чем в жизни. Хватит того, что мы на ринге себя и других не жалеем.
А в жизни тебе часто приходилось драться?
В школе приходилось, да и потом случалось. Но ты же понимаешь: драки такие обычно получались из одного удара.
Расскажи нам, например, про последнюю драку.
Вот ее я хорошо помню. Было это не то в 92-м, не то в 93-м году в Казахстане. Я с семьей поехал на пляж, а туда заявились пьяные милиционеры. Как ты понимаешь, я ничего против милиции не имею, везде люди разные бывают, но эти были... особенно разные. Слово за слово, они чего-то к моим привязались, позволили себе пару резких выражений, так скажем. Наверное, безнаказанность свою ощущали. Дошло до угроз, и я одному, знаешь, быстро так всадил слева. Как будто легонько – тук! И он слег минут на пятнадцать. У меня рука сразу расклеилась, кожа лопнула, а у него челюсть разлетелась. Ну а самое главное, что после этого нас повезли в одну и ту же больницу: мне там руку зашивали, а ему – челюсть. Милиционеры эти, когда очухались, мигом дело на меня завели, но я после этого уехал в Узбекистан. Ну а потом там во всем разобрались и дело уладили.
Отличная поучительная история! Теперь расскажи, когда ты в последний раз плакал.
Плакал? Наверное, в детстве. Ну, ты знаешь, мужчины обычно не плачут – они, как говорилось в одном старом фильме, огорчаются. Можно плакать от радости. Но от боли, от страха, от жалости к себе я никогда не плакал.
Бой, который тебе предстоит в Москве, для тебя особенно важен?
Да, на днях я как раз собираюсь в тренировочный лагерь, чтобы подготовиться. Однако теперь это совершенно особый случай. Я еду в Москву, где 10 декабря в «Олимпийском» буду не просто драться, а защищать титул чемпиона мира. Я уже столько лет выступаю в Америке, а все равно остаюсь для них русским. Так и есть. Еще в 1999 году Хасим Рахман перед тем первым боем со мной сказал: «Я никогда не проиграю белому». А я ему ответил: «Я не белый, я русский». И побил его. И тогда, и сейчас.
Говорят, ты собираешься получить российское гражданство?
Да, это правда. Просто я считаю себя русским. Мои предки, родители – все родились в России. Ну а я – в Казахстане, когда моя семья уехала поднимать целину. Так получилось. А когда Союз распался, я оказался в Америке. Но и там, в Калифорнии, мои дети ходят в русскую школу. У нас там большое сообщество: свои врачи, учителя, агенты по недвижимости. Многие даже не знают английского. Но моя родина – Россия, и сейчас я просто возвращаюсь домой.
Твой московский соперник Питер Окелло, с которым ты будешь драться в «Олимпийском», не внушает тебе опасений?
Бояться его я, конечно, не боюсь, но он представляет вполне реальную угрозу. Пусть на этот счет никто не заблуждается. Это не тот противник, на бой с которым можно выйти как на разминку. Окелло сильно бьет справа, 16 побед из своих восемнадцати он одержал нокаутом. Бьет он как лошадь копытом. Кроме того, он здоровенный, крупнее меня. Так что, думаю, поединок будет интересным для зрителей, а для меня – не самым легким. Но не проигрывать же я в Москву приеду.
