«Собираешься на «Шёлковый путь»? Здорово, конечно… Если еще не поздно, откажись», — удивительно единодушно журналисты с большим опытом по части автоспорта спешили отговорить меня от поездки на китайскую часть ралли-рейда.
Правда, потом они смягчались и говорили, что один раз все-таки можно — опыт как-никак. Самые ценные советы дал мне коллега, несколько лет проработавший в пресс-службе одной из команд. «Я всегда беру с собой водку и активированный уголь — мало ли что там съешь. Да, и шлепанцы резиновые возьми. Душ далеко, бывают очереди, и в кабинке тебе будет не до переобувания». Любой лайф-коуч должен посыпать голову пеплом — он никогда не даст столь же полезного совета. Я послушался, хотя спиртное заменил дополнительным мешком активированного угля.
Ралли-рейды имеют мало общего с ралли, хотя названия и созвучны. Примерно как водка и царская водка — перепутать их было бы большой ошибкой. Главное отличие ралли-рейда — протяженность и длительность. «Шелковый путь» с его двумя неделями гонки через три огромные страны (Россия, Казахстан, Китай) и дистанцией в 9608 км попадает в категорию марафонов — наиболее протяженных моторных гонок в мире. Надеюсь, организаторы не будут против, если я опишу его в двух словах как евразийский Дакар.
Каждый этап ралли-рейда состоит из лиозона (участка, где нужно показать не наибольшую скорость, а равномерность движения), частично пролегающего по дорогам общего пользования, и спецучастков, где нужно «валить на все деньги». И вот эти участки проложены по бездорожью. Они требуют огромного мастерства от пилота и титанической выносливости от техники, а сложная навигация заставляет штурманов показать все свои навыки.
Интересно, как можно обогнать гонку, если гоночные грузовики, внедорожники и багги несутся так, будто наперегонки колонизируют Марс? Очень просто: пока они шпарят по коварной пустыне, разбрасывая камни и поднимая пыль к облакам, мы едем на круиз-контроле по шоссе более коротким прямым маршрутом. Журналисты могут приехать на старт этапа, на финиш или посетить заранее намеченные организаторами фототочки — безопасные, с хорошим видом и проходимыми подъездными путями.
Мы прилетели в Урумчи утром единственного за две недели дня отдыха. Время — три часа вперед. После ночного перелета в тесном китайском «Боинге» мы ощущаем себя слегка б/у. Но по сравнению с участниками мы еще свеженькие. У них позади уже восемь этапов через Россию, Казахстан и запад Китая.
От города, который путеводители описывают как одну из культурных столиц Азии, мы увидели лишь дальние окраины. Бивуак расположился на территории огромного выставочного центра. Похожим мог быть московский ВДНХ, если бы его строили в двухтысячных.
Огромное пустующее здание для выставок и пресс-конференций лишь частично занято штабом, столовой и палатками участников, организаторов и журналистов. Комфортнее ночевать пусть и вне здания, но на грунте — мягче спать, чем на гранитном полу. Но грунта здесь почти нет — не разбивать же палатку на аккуратных клумбах. Весь день пытаемся войти в курс дела, а потом устраиваемся на ночлег. Да, все-таки на граните. Выезд назначен на пять утра.
Окраины китайских городов напоминают ближнее Подмосковье: вдоль шоссе растут целые районы высотных жилых многоэтажек. Но китайский колорит все же заметен: провода тянут поверху, закрепляя их целыми сетями на металлических столбах. Новые дороги отличного качества прокладывают повсеместно и очень быстро. А едут по ним старые закопченные грузовики — их здесь как будто больше, чем легковушек.
Позже мы узнали, что такое вот «ВДНХ», как мы видели в первый день, есть в каждом китайском городе, но чаще подобных выставочных комплексов несколько. Хотя бы один из них обязательно пустует — и принимает бивуак «Шелкового пути». Там, где располагаются люди, все приводится в парадный порядок. Но проходит ли здесь что-то еще — большой вопрос: заглянешь в дальнее крыло или на высокий этаж, а там толстый слой пыли, а то и нет отделки. Туалеты в виде огромного прицепа привозит грузовик, еще один прицеп — душевые. Кейтеринг работает, кажется, круглые сутки: через пару часов после окончания ужина персонал уже занимается завтраком, чтобы команды могли подкрепиться хоть в полпятого утра. Механики выезжают на следующий бивуак задолго до старта очередного этапа.
В первый же день на марше мы преодолели около 800 км. Радовались, что из трех моделей тойотовских медиаэкипажей нам достался Land Cruiser 200 — самый просторный и самый комфортный (были также Prado и Hilux). Впрочем, весь путь оказался идеально ровным шоссе, и бороться приходилось только с сонливостью. Однажды так будет выглядеть колонизация дальних планет с атмосферой: вокруг новейшей автомагистрали только пустыня и горы. Правда, вид гор за один день менялся пять раз. Из следов человеческого присутствия — лишь ветряки и линии электропередачи.
Мы бы и рады подменить водителя, но чтобы сесть за руль, нужны китайские права. Водителям медиаэкипажей выдают их прямо при пересечении сухопутной границы, нам же приходится довольствоваться ролью пассажиров. На свой страх и риск позже я все же сел за руль. Уверенности прибавило не столько международное водительское удостоверение (китайская полиция едва ли приняла бы их в расчет), сколько обклейка машины символикой «Шелкового пути». Медиаэкипажи никто не останавливает, а шлагбаумы платных дорог немедленно поднимаются перед ними.
На следующий день отправляемся на фототочку, затерянную где-то в пустыне Такламакан. Экстрима нет: до ближайших признаков цивилизации не больше получаса езды, грунт твердый, каменистый — увязнуть негде. Повсюду причудливой формы скалы из песчаника… Хотя нет. Это же просто песок, который рассыпается в руках. Здесь бы снимать очередной эпизод «Звездных войн»!
Пыль до неба поднимает с грохотом и прыжками летящий по пустыне экипаж, и маленький багги справляется с производством густого шлейфа не хуже, чем огромный КамАЗ. В стороны летят мелкие камни — от них лучше укрыться и не подставлять объектив… Конечно, это знание получаешь вместе с первой порцией осколков песчаника.
После очередной ночевки в палатках посреди города (есть в этом что-то алогичное, не так ли?) мы были вполне бодры — на газоне очередного культурного объекта нашли место, равноудаленное от всех муравейников, и выспались на сухой и жесткой, но все же относительно мягкой траве.
И вновь мчим в пустыню. Финиш спецучастка, может быть, и не самое зрелищное место, но драматичных моментов тут хватает. Например, эта героическая Tatra финишировала на трех колесах — от заднего левого остался только диск!
Прибывающие экипажи встречает толпа журналистов. Никто не дает и секунды передышки пилоту штурману с мокрыми, красными лицами в пыльных подшлемниках. Порой они едва могут говорить — и все равно отвечают на вопросы. Работа такая.
КамАЗы по кличке «Метла» участники любого ралли рейда предпочитают видеть подальше от себя и желательно только на фото: автомобили эвакуационной службы собирают всех сломавшихся и пострадавших на этапе.
Прекрасные модели в идеально белых шортах всякий раз в самом центре любого движения. Они всегда безупречны и всегда улыбчивы. Одним своим присутствием они напоминают немного одичавшим за недели спартанского быта мужчинам, что надо бы привести себя в порядок или хотя бы втянуть живот.
Я не видел других ралли-рейдов, но уверен, что в активе «Шелкового пути» есть одно неоспоримое преимущество. Это гонка, у которой есть стиль. Девушки, к которым не пристает пыль, песок, усталость и рутина — уже большое завоевание, но есть еще кое-что.
За это «кое-что» отвечает креативный директор гонки… Денис Симачев. Неожиданно? Зато как заметно! Форма организаторов и вообще всего персонала, ливреи машин сопровождения и, наконец, логотип в виде головы тигра — все это заставляет воспринимать евразийский ралли-рейд не как междусобойчик отмороженных экстремалов, а как настоящий праздник спорта высшей международной пробы, каким «Шелковый путь» и является. Петрансель и Лёб абы в чем участвовать не подпишутся, не так ли?
Каждый вечер гостей бивуака встречает Симачёв бар — красный шатер с неожиданно разнообразным набором напитков и DJ-сетами. Здесь нет атмосферы безудержной дискотеки, скорее подходящая обстановка, чтобы немного расслабиться после трудного дня. Модели тут как тут. Получается, рабочий день длиннее, чем у них, только у механиков. Легенда мировых гонок Себастьян Лёб запросто может сидеть на соседнем стуле от тебя и ни от кого не прятаться — здесь к нему не пристают.
Рано утром шатер свернут и увезут на следующий бивуак — и к прибытию гонщиков здесь снова будут коктейли со льдом и ароматный запах мяса на гриле. А на очередной опустевшей площадке — ни одной соринки. Будто и не было никого. Кстати, сам Денис Симачев тоже здесь, в Китае. Вот он, на финише очередного этапа.
Для полного представления оставалось побывать лишь на старте спецучастка. Я и предположить не мог, что отправление экипажей в погоню за секундами через пустыню будет происходить настолько спокойно и расслабленно.
Перед стартовым коридором экипажи общаются, никуда не торопясь, как в советской очереди за разливным пивом.
Здесь же мы встретили прекрасный экипаж и сразу поняли, за кого теперь будем болеть. Сергей Шалыгин из Амурской области и Артем Канивец из Приморского края участвуют в «Шелковом пути» уже в седьмой раз! Они попадают в так называемый «открытый класс», куда определяют доработанные дорожные машины — и являются в нем единственным экипажем. Россияне ездят на заслуженном Toyota Land Cruiser 80.
Они проходят всю гонку без сопровождения: сами себе механики, а «крузер» — сам себе техничка. Разумеется, спецучастки приходится брать вместе со всем скарбом на борту. И ничего — Шалыгин и Канивец финишировали. Их результат — 25-е место из 39 добравшихся до финиша экипажей, 16-е в классе автомобилей. Формально в «открытом классе» они и вовсе победители, хотя и звучит это как анекдот.
А как за эти дни себя показал Land Cruiser 200? Внятного ответа нет — внедорожнику не выпало случая показать свои качества. Условия не те — сложные для нас, но слишком простые для него.
Знаешь, каким словом владельцы «Тойот» часто характеризуют свои автомобили? Подозреваю, вторым в чарте после «надежный» будет слово «честный». Мол, дает тебе ровно то, что обещает, и за те деньги, которых стоит.
Ну что ж, в таком случае Land Cruiser 200 — еще какой честный. Все в нем сделано так, чтобы ты мог заехать в преисподнюю и вернуться обратно. И сделать это столько раз, сколько потребуют обстоятельства. Если сконцентрироваться на его внедорожных экспедиционных качествах, проще смириться и с его недостатками: второе — обратная сторона первого.
Преподносить рамную конструкцию кузова как достоинство в XXI веке как минимум странно. Она диктует серьезные компромиссы в компоновке салона — высокий пол в пассажирском отсеке и багажнике, специфическая посадка, неудобная погрузка. Сегодня внедорожники с несущим кузовом не уступают рамникам в проходимости — так зачем цепляться за архаичную схему? Этому есть только одно практическое объяснение: кузов на раме намного лучше выдерживает регулярные вылазки на тяжелое бездорожье в течение длительного времени. И если некоторые внедорожники с несущим кузовом способны объехать Land Cruiser даже на экстремально тяжелом рельефе, то именно рамная Toyota и ее конструктивные аналоги способны бороться с бездорожьем изо дня в день без риска расшатать свой кузов до состояния скрипучего ведра (во всяком случае, если кузов из стали).
Дизельный V8 объемом 4,5 л развивает 249 л.с. Цифра какая-то не убедительная, если учесть, что на своих внедорожниках Mercedes снимает с трехлитровой «шестерки» 340 л.с., а Land Rover с двухлитровой «четверки» — 240 л.с. Это не ошибка, речь именно о дизелях. Да, мотор «крузера» пройдет миллиард километров без сколько-нибудь серьезного ремонта, но важно ли это, если владелец поменяет машину через три года, чтобы получить более продвинутую медиасистему? И пока у нас под капотом трудятся восемь цилиндров, огромную автономность машине обеспечивает не скромный расход, а опциональный топливный бак, доводящий объем запасов солярки до 138 л.
«Двухсотка» посредственно держит прямую, неохотно поворачивает, у нее пустой руль. Это потому, что ее шасси затачивали не под асфальт. Подвеска «крузера» с равнодушием (а может, даже удовольствием) проглотит любую неровность, климатическую катастрофу, руины постапокалипсиса, тектонический разлом или вставшую на его пути планетную систему. Увы, на тех внедорожниках, что называют честными, можно выбрать только одну стихию. И это не асфальт. О’кей, это тоже честно.
А что с тормозами? Они точно тут есть? «Теперь, после рестайлинга, есть!» — уверенно отвечает наш водитель Максим. На «двухсотке» он едет из самой Москвы, и это далеко не первый его «Шелковый путь». В обычной жизни он инженер команды «КамАЗ-Мастер». Почти все «Тойоты» медиаэкипажей в руках таких же опытных людей, как он. А тормоза… Не знаю, как было до обновления, но надо положить еще. Столько, сколько уже добавили, а потом еще столько же.
На шоссе управление «двухсоткой» — это постоянные подруливания в поисках прямой. Узкие повороты в сельской местности — прицеливание, поиск траектории. Удивительно, но в 2017 году у экспедиционного внедорожника нет «шоссейного» режима поворотников (три вспышки по одному касанию рычажка). Наверное, нет запроса от владельцев, деликатно замечает коллега. Он прав: Toyota выпускает свои модели долго (LC 200 в строю с 2007 года, замену обещают в 2020-м), несколько раз обновляя их в течение жизненного цикла. Изменения обычно не глубокие, но с большим вниманием к пожеланиям владельцев. А часто ли ты видишь, что владельцы «крузаков» (это их слово!) пользуются поворотниками?
И сразу вопрос вдогонку: а часто ли ты видишь сами «ленд-крузеры»? Да понятно, что постоянно! Они есть в любом регионе, на любой широте, и в крупных городах России встречаются чаще, чем в сельской местности. А больше всего «двухсотых», понятное дело, в Москве. Может быть, именно москвичи — такие страстные любители экспедиций и вылазок на бездорожье? Что-то подсказывает, армия «ленд-крузеров» чаще всего перевозит в безразмерном салоне лишь одного человека внутри Московской кольцевой дороги с редкими исключениями в виде поездок на дачу в Подмосковье.
Я тоже считал песчаную грунтовку с колеей на подъезде к своему деревенскому дому легким бездорожьем, пока не проехал ее на Skoda Superb без малейших проблем. К чему я клоню?
Кто эти люди, годами меняющие один Land Cruiser на другой, но отрицающие жизнь за МКАД? Кто из них умеет ставить палатку или хотя бы помнит, куда он двадцать лет назад убрал удочку? Почему они выбирают не просто проходимость, а экстремальную выносливость? Почему дают экспедиционной машине проявить ее лучшие качества чуть чаще, чем никогда? Зачем запирают преданного свободолюбивого зверя в вольере десятиполосных московских колец? В конце концов, почему на «честный автомобиль» так высок спрос среди позёров?
Может быть, люди, вышивающие в потоке на полноразмерных внедорожниках, не заслужили такого ярлыка? Разумеется. Ярлыков вообще не заслуживает никто и никогда. И все-таки я не видел, чтобы водители внедорожников ходили по городу в резиновых сапогах и разгрузочном жилете.
В поездке по маршруту «Шелкового пути» Land Cruiser проявил лишь часть своих возможностей (возможно, пятую), он способен на большее. И если без лукавства, стоит признать: LC 200 раскроет свой потенциал хотя бы наполовину лишь в таких условиях, в которых он едва ли эксплуатируется реальными владельцами. И более того, в тех, в которых я никогда не хотел бы оказаться. Да и пустыня Такламакан, которая «двухсотке» нипочем, для меня уже наказание. И кто вообще захочет шляться по каменистой, раскаленной, как адская духовка, пустыне, после 500 км усыпляющего шоссе, перед установкой палатки на гранитном полу очередного китайского «ВДНХ»? Я сдамся куда раньше «крузера».
А ты? Если уж мечтаешь о честном внедорожнике, будь честен и сам: ответь самому себе, что ты будешь делать с машиной вроде LC 200. Нужно ли платить слабиной в ежедневных дисциплинах, чтобы получить очень специфические качества? Не покупаешь ли ты весь этот серьезный арсенал про запас, чтобы никогда им не воспользоваться?
После прочтения этого текста может сложиться впечатление, что прославленный «крузак» не так уж и хорош. Увы, производить не самое лучшее впечатление — это участь любого специального инструмента, который используют не по назначению. И если рукоять топора обтянуть дорогой кожей, это не поможет затачивать им карандаши.
И все же нельзя не упомянуть об одной важнейшей роли «крузера» в нашей поездке. Провинциальный Китай — это не то место, где я хотел бы оказаться снова. Чуждая еда, дырки в полу вместо унитазов, языковой барьер высотой с Великую стену, эфемерность любых договоренностей… В такой обстановке важно чувствовать поддержку. Автомобиль, который вывезет из любой пустыни, и есть такая поддержка, в том числе психологическая.
Машина, в которой ты абсолютно уверен, позволяет планировать дела без пункта «А что если…». Система охлаждения Land Cruiser 200 не показала и намека на слабину, когда внедорожник стоял под плавящим камни солнцем Такламакана. В салоне нас ждала прохлада, а в кондиционированном боксе, что скрывается под центральным подлокотником, охлаждались сразу шесть бутылок воды.
Все «Тойоты» медиаэкипажей вернулись в Москву своим ходом и без поломок. С одной стороны, это хорошая новость. А с другой — вольные звери опять заперты между асфальтовых колец. Мне бы хотелось, чтобы наш Land Cruiser сохранил ливрею «Шелкового пути». Без нее он станет просто еще одним черным «двухсотым». Разве что без четок на зеркале.
