- Источник:
- Getty Images
С нашей последней встречи пять лет назад мир сильно изменился. Вся эта политкорректность, харассмент, оскорбления, извинения… Как ты сам относишься к политкорректности?
Я стараюсь не подчиняться, насколько это возможно. Надеюсь, что я все еще свободный человек и могу свободно выражать себя. Знаешь, политкорректность изначально замышлялась как хорошая штука, я уверен! Никто не хотел никого обижать — геев, чернокожих. А началось все потому, что мужчины часто пренебрежительно обращались с женщинами. Американцы изобрели политкорректность, чтобы защитить язык, чтобы сделать жизнь проще и чтобы люди уважали друг друга. Но теперь все зашло слишком далеко. Теперь человек не может больше сказать ничего.
А как с этим обстоят дела во Франции?
Так же. Ты должен быть осторожен каждый раз, когда говоришь или пишешь. Искусство становится скромнее, это заметно. И это большая проблема. Очень грустно, когда искусство начинает бояться свободы.
Я вот волнуюсь за будущее юмора. Стало невозможно пошутить так, чтобы никого не обидеть.
Да, это очень страшно. Эта проблема во Франции тоже есть. А еще есть такая штука, как юмор внутри сообществ: только евреи могут шутить про евреев, мусульмане про мусульман, геи про геев, женщины про женщин. Это немного грустно: у нас появляются такие гетто — гетто юмора.
О`кей, поговорим о тебе. Ты говорил, что не хочешь стареть, поэтому до сих пор тусуешься и ходишь в клубы три дня в неделю. Но я читал твою последнюю книгу «Вечная жизнь», и ты, кажется, сменил парадигму. Теперь ты занимаешься фитнесом три дня в неделю, чтобы оставаться молодым?
Я постоянно лгу. В основном в книгах, но в интервью иногда тоже. Так что не верьте ничему, что я говорю. Но да, это правда. Я вот был в клубе вчера, и это все не делает тебя моложе. Это, наоборот, старит, как ты сам видишь.
А как же молодость духа?
В каком-то смысле — да. Когда ты идешь тусоваться, тебе приходится слушать музыку, ты замечаешь, как люди одеваются, тебе приходится прилагать физические усилия, чтобы вписаться в такой образ жизни.
Так что, теперь ты это делаешь из чувства долга?
Отчасти. Ну, это еще и хорошая тренировка. Танцевать, разговаривать, пить текилу… Это упражнения для мышц — поднимать полные стаканы всю ночь!
В твоей книге было много информации о том, как продлить жизнь, как жить здоровее, как жить вечно. Из этих советов ученых что ты можешь посоветовать нашим читателям?
В основном — пейте воду, ешьте овощи и занимайтесь спортом.
Как ново!
Это совсем не ново. Дело в том, что выбор очень простой, и мы все это знаем: либо у тебя короткая и веселая жизнь, либо у тебя длинная и скучная жизнь. Третьего не дано.
А ты что выбрал?
Я постепенно двигаюсь к цели — к очень скучной жизни за городом и принятию того факта, что это и есть настоящее счастье. Смотреть на море, растить детей, слушать пение птиц… Стоит учесть, что мои последние пятьдесят лет были безумными и очень веселыми.
Ты можешь себе позволить больше не работать? Ты известный писатель, богатый человек, у тебя фильмы выходят, книги…
Теперь, когда живу за городом, я мог бы перестать работать, но тогда мне было бы, наверное, слишком скучно. Я стремлюсь к этому. Надеюсь, что однажды стану очень скучным. Но все-таки мне надо чем-то заниматься. Это как болезнь, я болен! Мне необходимо писать каждый день. Если этого не делаю, я чувствую, что день прошел зря, и впадаю в депрессию.
Но пишешь уже не ради денег. Ты когда-нибудь делал это ради денег?
Нет, потому что у меня была работа. Я был рекламщиком, а потом журналистом, как ты. У меня всегда была работа, которая приносила мне деньги. Позже я был на французском телевидении двадцать лет. Я зарабатывал деньги чем-то еще, поэтому со своими книгами чувствовал себя совершенно свободно. И надо сказать, что они плохо продавались, пока одна книга — «99 франков» — вдруг не принесла мне огромный успех. Ну и следующие уже тоже.
Твои книги переводят на все языки?
Да, это правда, сорок языков. Недавно я очень обрадовался, когда получил свою последнюю книжку на грузинском. Ты знаешь, как выглядит их алфавит? Он очень странный! Он выглядит как неземной язык какой-то… Но очень красивый!
Тебя все еще хорошо принимают в России?
Да, вчера было весело, я диджеил в клубе. Все, конечно, сказали мне, что музыка дерьмо, но они танцевали, вели себя вежливо. Это мне нравится — русские всегда со мной вежливы. Они притворяются, что им весело, даже если я ставлю Джо Дассена.
Чего бы тебе хотелось прямо сейчас? Хотя, судя по твоему виду, я, кажется, уже знаю ответ…
Прямо сейчас?
Да. Ты хочешь спать, верно?
Да, я вчера торчал в баре до пяти утра, так что сейчас, в четыре часа дня, мне самое время поспать!
