Как Вам в голову пришла идея фильма про хакеров?
Все началось в 2011 году: я тогда встретился с гендиректором кинокомпании Legendary Томасом Туллом и продюсером Джоном Джашни. Томас очень хотел сделать крепкую криминальную или полицейскую историю, при этом нас всех троих тянуло снять что-нибудь в Азии. Вот так началось партнерство, которое в итоге результировало в ленту «Кибер».
Параллельно я заинтересовался историей компьютерного червя Stuxnet — вируса, созданного специально для атаки ядерных проектов Ирана. Stuxnet был первым настоящим кибероружием. Осведомленные люди называют его «вирусом-невидимкой», потому что о нанесенном им уроне становилось известно только месяцы спустя после атаки. Именно Stuxnet стал для меня отправной точкой в исследовании мира киберпреступности.
Что Вас вдохновило на экранизацию?
Я задумался: что будет, если представить в роли главного героя фильма не человека, а вирус? Если грамотно все это подать, может выйти серьезный триллер. Мне это напомнило шахматную партию, которую играют от обратного: ты уже знаешь, как закончится игра, знаешь, в какой момент наступит мат. Откуда ты это знаешь? Все просто: у тебя есть вредоносный код, который предугадывает ходы соперника. Меня так вдохновила эта концепция, что я немедля взялся за дело.
А есть настоящие киберманьяки-профессионалы с самыми злобными намерениями
Погодите, киберпреступники по определению плохие парни — используют свои знания и навыки во вред. Как они могут Вас вдохновлять?
Мне интересно, кто они такие, их мотивация, их дифференциация. Вот, например, бывают ребята вроде Кевина Поулсена — того гика, который выиграл себе Porsche благодаря взлому телефонных линий, а теперь работает редактором в Wired; это смышленые детишки, которые восхищаются сложностью системы и искренне радуются, когда находят ее слабости. А бывают настоящие маньяки, целые организации со штаб-квартирой где-нибудь в Восточной Европе — это сугубо криминальные структуры с самыми злобными намерениями.
Хорошо, вот Вы изучили этот вопрос и осознали уровень угрозы. Что чувствуете?
Для меня это стало настоящим открытием. Я стал по-другому смотреть на привычные нам вещи...
На какие, например?
Да на все! Если бы вы только ясно увидели всю глубину взаимосвязи вещей и явлений, степень нашей уязвимости в цифровом мире, вы бы с ума посходили... Это как вода в океане, а мы все — жалкие рыбешки. Таковы базовые условия нашего нынешнего существования, хотим мы того или нет.
Ну сейчас нагоните страху. Что произошло дальше?
Дальше мы год с лишним писали и шлифовали сценарий, а параллельно занимались поиском локаций, бюджетом и подготовкой к съемкам. В итоге фильм сняли летом 2013-го за 66 дней на 74 локациях, в 4 странах. Как вы понимаете, там есть, на что посмотреть.
Съемки на улицах Гонконга выдались тяжелыми?
Я впервые появился в Гонконге в 1979-м, и мне сразу захотелось там что-нибудь снять. По мне, так он сказочный: приземляешься в аэропорту и видишь эти высоченные белые башни, словно вырастающие из холмов, такие изящные и впечатляющие. Там непросто снимать, это факт, но сложность компенсируется насыщенностью и динамикой атмосферы — особенно на улицах Коулуна.
Кто такой Николас Хэтэуэй и что он делает в «Кибере»?
Это наш главный герой, в современном сетевом мире он — осужденный хакер, которого обещают освободить из тюрьмы при условии, что он найдет и остановит первоклассного киберпреступника, который, в свою очередь, уже успел разнести ко всем чертям атомную станцию в Гонконге. Хэтэуэй на время вынужден забраться в шкуру детектива и строго соблюдать баланс между собственным криминальным прошлым и потенциально безоблачным будущим.
Криса Хемсворта сложно представить в роли компьютерного гика. Почему именно он?
Мы встретились с Крисом в Коста-Рике, много тогда говорили, и ему удалось доказать мне свою прямоту, целеустремленность и открытость всему новому. Все эти качества присущи его герою — Хэтэуэю — одаренному сыну отца-одиночки с юга Чикаго. И, конечно, энтузиазм Криса добавил мне уверенности в правильности моего выбора: он яро стремится раствориться в персонаже, а для меня это главное в актерской игре. Крис «теряет» себя в сценарии, достигает уровня спонтанности, дарит зрителю ощущение, будто все это происходит на самом деле.
Как он готовился к роли хакера-бандита?
С ним много работал консультант по вопросам компьютерных взломов Кристофер МакКинлэй, учил его коду и пониманию философии хакинга.
Многим моим коллегам процесс съемки доставляет сплошную боль и дискомфорт
Сложно было комбинировать скучную в принципе тему нердов-компьютерщиков и крышесносящие погони и драки?
Мне помогало мое воображение: я вникал в самые основы, в биты, байты, процессоры, беседовал с физиками и инженерами из Калифорнийского технологического института, а парни из Qualcomm специально для съемок подарили нам здоровую трехмерную модель одного из своих чипов. Зачем? Затем, что я очень хотел понять и передать на экране всю сложность процесса транспортировки пакета данных через чип так, чтобы это выглядело максимально приближенно к оригинальной архитектуре. То есть в моем фильме вы впервые увидите не просто людей, беспорядочно стучащих по клавиатуре, а реальное положение дел!
Ну а динамичности добавляет операторская работа Стюарта Драйберга, у которого очень чуткое чувство света и цвета. Основной проблемой здесь была перенасыщенность локаций в Гонконге базовыми цветами — это сильно мешает во время цифровой съемки, но Стюарт прекрасно справился.
А сами Вы как с технологиями — на короткой ноге?
Я в этом плане полный прагматик: использую технологии исключительно в качестве инструмента реализации собственных идей и творческих планов. То есть я ценю красоту и величественность продуктов инженерной мысли — в независимости от того, применяют их в гоночном болиде или в смартфоне. Но я никоим образом не одержим гаджетами и девайсами.
Возможно, в контексте беседы с режиссером этот вопрос прозвучит глупо, но Вам вообще нравится снимать фильмы?
Ничего глупого здесь нет: я совершенно точно знаю, что многим моим коллегам процесс съемки доставляет сплошную боль и дискомфорт — для них это испытание, обязательное на пути к финальному продукту. Что до меня, то я обожаю снимать. Я очень часто думаю о том, как здорово было бы снимать фильм за фильмом в режиме «нон-стоп». Но в этом парадокс: я настолько люблю съемки, что не могу думать о новых проектах, пока занят текущим. В итоге все затягивается... Недостижимая мечта, в общем. Впрочем, может оно и к лучшему.
Фото: NBC Universal
