- Источник:
фильм «Убить дракона» (1988)
Фантастическая во всех смыслах притча «Убить дракона» пошла в советский прокат в сентябре 1988 года. Драма эта стала последней работой режиссера Марка Захарова в кино. Картина поставлена по пьесе Евгения Шварца («Дракон» называется), над сценарием потрудился Григорий Горин, так что неудивительно, что фильм разлетелся на цитаты на все четыре стороны, сквозь пространство и время. Самые мощные и крылатые циркулируют в народе и между лучшими людьми города до сих пор.
Мы просидели в засаде не одни штаны, чтобы выловить все до единой.
— Он что, хотел меня убить?
— Нет, что ты.
— Ты что, не слышал про нашего дракона?
— Я нездешний.
— Ну и что? Все обязаны знать нашего дракона.
— Кто это вам сказал?
— Дракон.
Он навел порядок.
— На вашем месте я б его… убил.
— Я себя плохо чувствую.
— Это все знают.
— Кто все?
— Народ.
— А он здесь?
— А бургомистр?
— Бургомистр — это ты.
— Чего ж ты меня перебиваешь?
- Источник:
фильм «Убить дракона» (1988)
— Тебе, о дева, слава, слава,
Гордись, гордись своей судьбою:
Наш господин тебе дал право
Ему пожертвовать собою.
Иди, ступай, не возвращайся,
Неси любовь, как чувство долго,
И веселей рыдай от счастья,
А мы поплачем от восторга.
— Погляди вокруг при ярком свете дня,
Сколько здесь подруг достойнее меня.
Разве я могла мечтать об этом дне?
Неужели я вижу это не во сне?!
И я пою, и я от счастья слезы лью,
И я свою судьбу за все благодарю!
И я клянусь, судьба моя,
Что этот выбор оправдаю я!
Его зовут Ланселот. Только меня просили об этом не говорить.
— Полюбила дракона?
— Нет, это наша традиция.
— К дракону можно привыкнуть?
— Можно. Он очень добр.
— Что ж он такого доброго сделал?
— Ну, как вам сказать… Он… очень много сделал для нашего города. При нем началось большое строительство. И он избавил нас от цыган.
— Ну что вы, цыгане очень милые люди.
— Вы знаете, это не совсем так. Я, правда, не видел ни одного цыгана в жизни, но помню, как сейчас помню, проходили в школе, что это страшные люди. Они все бродяги — по природе, по крови, — враги любой государственной системы, против системы. И потом, вот эта их музыка, она… Всех раздражает.
— Вы ее слышали?
— Я нет, но рассказывают. Эта вот их музыка — это… Страшно. А их песни? Вот эти… Цыганские песни. Знаете, вот… Они лишены мужественности, а их идеи разрушительны. Они ведь что предлагают? Страшно, это страшно.
— Кто ж вам это все рассказал про цыган?
— Наш дракон.
Пока он здесь, ни один другой дракон нас не осмелится тронуть.
— Мой далекий предок был знаменитым Ланцелотом. Вот когда я об этом узнал, я пустился в странствия и начал совершать всяческие несуразности. Пока мне не надоело.
— Странствовать?
— Нет, быть рыцарем.
Рыцарь всегда на распутье дорог.
— Вы умирали?
— Три раза. И каждый раз меня пытались убить именно те, кого я спасал.
- Источник:
фильм «Убить дракона» (1988)
— А как же три головы, крылья, огромный хвост?
— Я сегодня попросту, без чинов.
Наш господин дракон так давно живет среди людей, что сам иногда превращается в человека и заходит к нам по-человечески, как простой человек.
Да, я люблю простых людей. Но простых.
Шалунья. Ну, плутовка, мордочку повыше!
— Ты что?
— Любуюсь.
Молодец, четко отвечаешь.
Он постоянно шутит! Господин дракон, он просто забыл вас предупредить!
Я вызываю тебя на бой, слышь, ты, дракон?
— Ну, как здоровье?
— Очень. Хорошее. Здоровье сейчас очень хорошее.
— Жаль.
Слышь, ты? Звероящер!
— Кто?
— Послышалось.
На прощание один вопрос: знаете, в какой день я появился на свет? Я сын войны.
Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах.
Я родился в день страшной битвы. С тех пор я постоянно меняю друзей. Особенно охрану.
Третья голова хуже всех.
— Сударыня, не отвлекайтесь.
— Я не сударыня.
— Тем более.
Мы давно уже убиваем без всяких условий. Новое время — новые веяния.
Папа всегда говорил: «Уничтожай архивы!»
— Прошу слова!
— Чего?
— Слова…
— Шутит! Он шутит!
— Господин дракон, это явная шутка, такого нельзя сказать всерьез.
— Зачем тебе слово? Чего ты с ним будешь делать?
— Все-таки. Если нельзя протестовать… то… хотя бы поспорить.
Так. Дискуссия у нас тут началась.
Придется уничтожать все гнездо.
Пойдем в погоню?
А-а-а-а-а-а-а-ай, как хорошо-то!
Вы достойный противник, я буду воевать с вами всерьез.
Строгий. Но справедливы-ы-ый…
— Начнем завтра? Или, может, с понедельника?
— Ну, давайте с понедельника.
— Должен предупредить: у меня нервы в ужасном состоянии, поэтому вам лучше уехать сразу.
— Я не уеду.
— Спасибо.
— Вас не предупреждали, что я болен всеми нервными и психическими заболеваниями? И еще тремя, неизвестными до сих пор.
— Нет.
— Предупреждаю.
— Я вам не говорил, что дела иметь со мной невозможно?
— Так мы ж первый раз видимся.
— Памяти уже никакой.
Немного о себе: общая мозговая и физическая недостаточность, раздвоение личности, постоянный бред. Эротомания. Идите, девочки. Но при этом бургомистр вольного города, избираюсь семнадцатый раз подряд пожизненно.
— Сейчас начнется. Каталепсия.
— Что?
— А что это такое?
— Это как шизофрения, но хуже.
Лучшие люди города просят, чтобы вы убрались.
— Жить хочешь?
— Мечтаю, ваше превосходительство.
— Герой не видит людей.
— Ожидают со вчерашнего вечера, за углом.
Все смотрят и осуждают вас.
Да вы любого спросите. Где любой? Вот он.
— Не подчинитесь воле народа?
— Это не народ!
— Это не народ? Это хуже народа — это лучшие люди города.
Сами приехали, сами хотят с вами попрощаться.
Конфетти кто будет разбрасывать, дармоеды?
Что бы ни случилось, у нас всегда праздники, праздники, праздники…
— Без истерик!
— Сделает, сделает! Конечно, еще волнуется, все-таки в первый раз.
— Это же цыган.
— Рыцарь.
— Это еще хуже.
Все, договорились: будешь жить.
Пошла, пошла, пошла, пошла!
Люди пока не могут без этого обойтись, даже дети. Они постоянно играют в смерть, ты заметила? Ты обратила внимание на наши игрушки? Мы учим их убивать с детства. А что делать — приходится.
— Он не обманет?
— Что ты: он паразит, солдафон, поэтому слово свое держит.
Я не боюсь: мне все равно.
Пошла, корова!
У него приступ, просил не беспокоить.
Я болен, у меня общая недостаточность. Люди, сограждане, общество! Вон какой бред… Возлюбите друг дружку, уважайте друг дружку! Вон куда заносит.
— Ланцелот может победить?
— Может. Но не дракона. И не в этот раз. И не Ланцелот. И не победить.
Отвечаю как сыну — искрэннэ: может. Один раз не побояться, собраться с силами, взять его за глотку — и мордами, наступив на хвост, и мордами его, гада, понимаешь… Вот так думают некоторые — и ошибаются. Потому что нашего дракона победить может только он сам.
— Не хочешь, папа, по-человечески?
— Не хочу, сынок, я еще не сошел с ума. Вернее, сошел, но не до такой степени. Вообще-то за такой вопрос я должен был плюнуть тебе в глаза. И, когда будешь докладывать о нашем собеседовании, скажи, что я в тебя плюнул.
Очень хорошо провел весь разговор.
Я горжусь тобой и не как родитель, а как близкий тебе человек.
— Вас здесь убьют.
— А вас разве не убивают?
— Нет, меня уже убили.
Вы действительно мне нравитесь… Ба-арышня.
Если я вам действительно нравлюсь, вы бы взяли и похитили меня. Или уговорили бы меня и потихонечку-потихонечку увезли бы отсюда.
Вот беда: рыцари ничего не могут потихонечку! Они такие глупые: все делают открыто и честно. А это здесь никому не нравится, кроме дракона.
Во вверенном нами вами… Вам нам… Нам вам и так далее…
В городском самоуправлении к поединку все готово.
Канаву на улице, на которую вы обратили внимание, закопали. Люди благодарны очень. Прямо всей душой. Все говорят: так держать.
— Пошел вон, дерьмо собачье!
— Интересное замечание, ваше превосходительство. Будем думать над ним все, сообща. Им тоже можно рассказать? А то ведь они ни знают.
— Можно.
— Есть мнение, что вы все… Ну, слыхали?
В кои-то веки представилась возможность убить хорошего человека…
— Люди?
— Нет, бездушные твари, я их сам кроил.
В молодости шалил, думал. Потом поумнел, стал соображать.
Мысли, они искривляют мозг, а соображения выпрямляют и способствуют кровообращению.
Хотите подарить им свободу? А что они с ней будут делать? Зачем она им?
Зачем мне свобода? Я замужем.
— Вот дай им свободу, они передушат друг друга, перегрызут.
— Они не виноваты, откуда им знать, что такое свобода. Откуда? Они ведь не умеют ею пользоваться.
Не любите вы людей. Не любите: хотите им нового счастья. А они старым дорожат.
— Ну, как вообще? Ты всем доволен?
— Да. Очень. Вот сейчас особенно.
— Больно?
— Вот сейчас очень.
— Но я прав?
— Абсолютно.
Начинаем прощание с девушкой!
Ушли все лишние, сами себя задерживаете!
Как дети, честное слово.
Плохо, что у него прощание с девушкой. Если бы он согласился на парня, у нас есть такой лесоруб — никакой флейты не надо.
Вы же Ланцелот — родственник того самого. И дети ваши будут Ланцелоты. Вот увидите.
Я вас полюбила, у меня теперь есть кого защищать.
Всё! Вышла на поцелуй.
Главное, перед этим пробовали — все получалось.
Запомни, пожалуйста: чем бы ни кончился этот бой, ты уже победил.
Будем драться или поверим девушке на слово?
Когда начну — не скажу. Настоящая война начинается вдруг.
Чего-чего, а прятаться мы здесь научились!
Вот они — лучшие оружейники города!
Вот вещица! Триста лет пролежала, кому ни предложу, никто не берет.
— Летают только птицы. И драконы.
— Нет. Иногда летают и люди.
— Наш воздухоплаватель. Двадцать четыре года назад окончил университет с отличием, но с тех пор ни разу не летал: сразу ушел под землю, даже не защитив диплома.
— Но с отличием!
— Да.
— А диплома не защитил!
Птица наша, птица!
Всё. Пошел на разбег.
Руби ленточку, академик!
Некоторые считают, что это хвост, но, по-моему он потерял голову.
Добрый день, господа. Или это ночь?
Сегодня каждый сам за себя решает, что он видит.
Господа военные, мы с вами не в игрушки играем! Не в крестики-нолики, не в прятки, не в салочки, не в горелки, не в фантики.
А кто у нас отвечает за злые языки?
— Злые языки говорят, что господин дракон потерял голову.
— А вы что говорите?
— Мы говорим, что дракон освободил от военной службы одну свою голову по состоянию здоровья…
— Идя навстречу ее же пожеланиям.
— А злые языки что?
— Они говорят, оставшиеся две хуже первой и скоро будут в заднице.
— Откуда ж они всё это видят?
— Через окна. Сидят дома за окнами и смотрят.
— А сколько у нас всего открытых окон?
— Все открыты.
— Ни в чем меры не знаем. Ну что же, открытые окна будем закрывать.
— Вы будете слушаться?
— Не будем. Наверное.
— А почему?
— Потому что некого.
— Долой дракона!
— Кого?
— Дракона.
— Это зачем?
— Борюсь.
— С кем?
— Со всем. За счастье и свободу.
Почему я везде расписывался?!
— Тело дракона, оно упало в болото, там, за мельницей! И три головы.
— Так этого надо было ожидать. А где четвертая?
— У Ланцелота, у него ж тоже была голова.
— Я тоже сойду с ума!
— Раньше надо было сходить. А теперь с вас спросят, кто в трудные годы прислужничал, а кто болел душой, не жалея здоровья своего, понимаешь.
Все в болото!
Не бойтесь, теперь можно быть нормальными людьми! Думать можно. Трудно, непривычно, но можно. Надо только начать.
Не там ищете! Следопыты…
Может быть, уже пора цыган разрешать?
— Кто у них старший?
— Они все.
— Нет, должен быть старший.
— Тогда вот. Он хуже всех слышит.
Давно хотел тебя спросить: как жить дальше?
— Он ничего не помнит.
— А чего говорит?
— «Молодежь».
Ты от их имени или про них?
Кем я был при драконе? Простым сумасшедшим. Но я рос, я развиваюсь каждый день.
Как верно сказал сейчас вот этот ушедший дедушка…
От вашего имени, говорит, пора жениться! Невеста выздоровела, жених созрел, понимаете. Поэтому приглашаю вас на свадьбу! К себе. Понятыми.
Ну, кудрявый, что вы тут наваляли?
— Дорога в тюрьму не очень, но зато здание само — хорошее.
— Чем?
— Глубокое. Этажи внизу — фундамент сверху.
— Это для твоего бывшего помощника. Показываем ему твой портрет — и он мучается.
— Сильно мучается?
— Очень.
— А если его мной живым попробовать?
— Чего же он радуется?
— Это он думает, что тебя тоже посадили.
— О нем сведений нету?
— О нем нет.
— Птиц допрашивал?
— С этого начал.
— Что птицы?
— Свистят. Один попугай соглашается. Ты ему: видел? Он тебе: видел.
Я давно говорил: попугаи у нас не приживутся.
— Я ухожу.
— Куда?
— В никуда! Зато на всю оставшуюся жизнь.
— Я неизвестно с кем не пью.
— Я тоже.
Девочка моя, тебе повезло, ты опять невеста, это такая должность, такая должность… Сидеть!
Все-таки лучше, чем дракон: нормальные руки, ноги, может быть, и все остальное.
А то, что он старый, тоже неплохо: имеешь право на любовника.
Ты сможешь делать много добра: попроси мужа — пусть он уволит начальника моего папы, а самого папу назначит своим начальником.
— Папа.
— Нет!
— Да. Поцелуемся?
— Не надо.
— Надо. Традиция.
— Она в отчаянии. И я в отчаянии!
— Как себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Это приятно.
— Ты знаком с тюремщиком?
— Нет, очень мало.
— Ничего, будет время — познакомишься.
— Взять!
— Что значит «взять»?! Как что, так сразу «взять»!
Слушай, папа, ты должен научиться на свадьбах радоваться. Если будешь скучным, то я все равно на ней женюсь, но уже как на сироте.
— Извините, господин президент, но я в это поверить отказываюсь.
— Не отказывайся.
— Честное слово, не смогу.
— Сможешь. Я тоже не верил. Но когда сначала факты, потом очевидцы и сам покойник… Я говорю: кто тебя убил? Он говорит: ты.
— Вы?
— Мы. Наши полководцы подробно разработали план прошедшего сражения.
Получишь государственную.. эта, как ее… вознаграждение, а сейчас или посмертно — решай сам.
— Плутовка, шалунья… Ты меня слышишь? Не слышишь, но это не важно. Когда этот белобрысый тебя спросит «Согласна?», скажи «Согласна». Можешь сказать? Не можешь, но это не важно. Тогда кивни. Хотя это тоже… Мажордом, объявляй, а то невеста нервничает.
— Он не мажордом.
— Я знаю. Я шучу.
Не убивайте меня! Пожалуйста…
Граждане вольного города! Начинаем наш светлый праздник любви и согласия!
— Тюремщика ко мне!
— Он первый сбежал.
— Что он, с ума сошел? Сегодня жалованье платят.
— Ланцелот освободил своих сподвижников и сейчас будет здесь! Вооруженный!
— Убью. Вот, кстати, и он. Здравствуйте, долгожданный. Вот какой. А мы как раз о вас говорили. Многие сомневались: придет, не придет. А я говорю: вы его плохо знаете. Вот и невесту для вас подготовили, и кольца. Лично сам примерял.
Улыбнись нам, пожалуйста. Если тебе несложно.
Я был призван на службу, а дальше как все. Служил честно, но деньги брал. Понимаете, все брали.
Меня еще в молодости завербовали, и я… Что я могла сделать, что?
— Дело не во мне: нас, молодых, так учили, понимаете? Нас так учили…
— Всех учили, но почему ты оказался первым учеником? Скотина…
— Вы плачете, Фридрихсон?
— Да, от счастья, господин Ланцелот.
— Но вот так же плакали от счастья при виде дракона и кричали бургомистру: «Слава те, победитель!»
— Да, кричал.
— Вы же знали, что дракона победил не он.
— Дома знал…
— Дома мы знали, но когда при всех, когда вот эта вся обстановка, когда все вместе… Вот тут все плакали от счастья.
— Мы были искренни, господин Ланцелот. Ведь кого-то надо любить.
Ну поймите же: он здесь! Я сейчас заставлю каждого понять и убить дракона! В себе…
Вы только не сердитесь на нас, наш новый господин. Они обязательно полюбят вас. Но на это нужно время. Будьте терпеливы. Я имею право вам это сказать: я опять сошел с ума. Но теперь не притворяюсь. Холодно с вами. Очень… холодно.
Зима будет долгой… Надо приготовиться.
Может быть, не сейчас? Все-таки дети.
Значит, теперь-то и начнется… Самое интересное. Готовьсь!
- Источник:
фильм «Убить дракона» (1988)
