Интервью: Игорь Чер-ский Фото: Михаил Королев
Стиль: Ирина Волкова
Ты нам очень нравишься. Жаль, что в обычной жизни тебе приходится ходить в одежде. Ты, наверное, еще как-то специально маскируешься, чтобы фанаты не разорвали? Темные очки, капюшон?
Какая же это маскировка? Наоборот, девушка в таком виде сразу притягивает все взгляды. Явно она какая-то странная. То ли слишком известная, то ли собирается грабануть банкомат. Нет, я такими вещами не пользуюсь. Наоборот, всегда с удовольствием раздаю автографы.
А это не опасно? Ведь среди поклонников бывают и сумасшедшие...
А с сумасшедшими надо просто разговаривать на их языке. И если он безумно интересуется мной, я начну безумно интересоваться им. Где он купил эти шнурки, сколько у него было уроков в пятом классе и так далее. Как правило, сумасшедший в ужасе убегает, считая сумасшедшей меня.
Хороший способ. Какой твой прожиточный минимум одежды на сцене?
Какая-то майка и короткие шорты. Главное, чтобы это все не стесняло движений. Это ж не в журнале позировать, на сцене двигаться нужно.
А тебе не сложно все время переключать шрифт на латиницу и обратно, когда ты набиваешь в компьютере свое имя МакSим?
Для меня даже включение и выключение компьютера является сложным процессом. Зато в отличие от всех остальных я до сих пор умею писать обычной ручкой. И все песни мои написаны от руки, на каких-то листочках, в тетрадках, много-много. А еще я разбила два ноутбука. Один сковородкой, а другой – утюгом.
Они тебя чем-то обидели?
Нет. Просто я смотрела какие-то свои концертные записи. Увидела недочеты. А так как я к себе отношусь очень строго, пришлось выплеснуть агрессию и отчаяние.
Поздравляю. Ты чуть ли не первая на нашей памяти поп-звезда, которой что-то не нравится в своем творчестве. Обычно все собой чрезвычайно довольны.
Спасибо. Просто мне очень хочется работать профессионально и достигать большего.
Твой первый альбом называется «Трудный возраст». А у тебя самый трудный возраст во сколько лет начался?
Он начался с момента моего рождения и до сих пор не закончился. Надеюсь, и не закончится. Было бы грустно.
О чем ты еще ни разу не пела, но очень хотела бы?
Я бы хотела спеть песню про мир во всем мире. Чтобы не было войн и все жили дружно. Но у нас нельзя петь таких песен.
Почему же нельзя?
Да потому, что у нас считается, что если человек о мире поет, то он непременно накурен.
Правда? А откуда такая странная логика?
Ну, про мир во всем мире – это обычно что-то из Боба Марли. А его все считали главным проповедником марихуаны.
Ну тогда, конечно, лучше петь про войну.
Не, про войну тоже нельзя. Я уж лучше буду дальше петь про любовь. Тема вечная.
Кстати, ты ведь наверняка работаешь над очередным клипом. А давай придумаем какой-нибудь тайный знак, которым ты передашь привет двум миллионам наших читателей прямо с экрана!
Ну давай. А какой знак? Я могу, например, слово какое-нибудь написать на ладошке и им показать. Могу матерное.
Нет, матерное слово вырежут. Давай ты лучше поцелуешь в каком-нибудь кадре кактус. Это будет такой условный сигнал.
А можно не кактус? Лучше я мужчину какого-нибудь поцелую.
Мужчин и так целуют во всех клипах, а кактусы – нет.
Ладно. Тогда я поцелую для ваших читателей манекен. Собирательный образ читателей. Он должен быть голым?
Ну, если тебе так нравятся голые манекены... Договорились. Беги снимать клип.
