Что можешь сказать о только что вышедшем «Джуманджи»?
Ну, спецэффекты у нас все же чуть лучше тех, что были в 1995 году, в первом «Джуманджи».
Как в «Аватаре»?
Даже лучше, чем в «Аватаре». Но это не точно. Дело ведь не только в спецэффектах: сценарий у нас в равной мере и комедийный, и приключенческий.
Ты говорил, что смех — это сладкий нектар для твоего сердца. Все настолько серьезно?
Я тогда имел в виду, что, когда другие люди смеются надо мной, для меня это самый вкусный наркотик, который можно себе только представить. Меня это жутко возбуждает. Это одно из величайших удовольствий моей жизни.
Когда-нибудь задумывался, почему так?
Это что, сеанс психотерапии? Думаю, все потому, что в моей душе дыра, которую мне приходится заполнять смехом других людей, иначе я прямо-таки физически ощущаю, как падает моя самооценка... Ладно, шучу. Я просто люблю выходить на сцену и выставлять себя идиотом.
Комик в Америке чувствует сегодня какие-то ограничения, давление? Над чем нельзя шутить в самой свободной стране мира?
Ничего такого я пока что не чувствую. Была, правда, как-то такая история: я захотел написать продолжение Nacho Libre, в котором Начо должен был разбить наркокартель, возглавляемый Эль Чапо. Но, когда я принялся за сценарий, вдруг подумал: «Что, черт возьми, ты делаешь? Да Эль Чапо убьет тебя!» Это же реальный наркодилер! Словом, я передумал. Но здесь, скорее, страх за жизнь, не имеет отношения к свободе слова. Так-то у нас можно шутить над всеми, вплоть до президента. Особенно над президентом.
В «Джуманджи» ты сыграл аватара школьницы. Как ты готовился к роли старшеклассницы? Подглядывал за ними в раздевалках?
Я разделил эту роль с актрисой, которая играет Бетани в реальном мире. Она сама подросток, поэтому я просто задавал ей вопросы. Какие телешоу она смотрит? Она говорит: «Волчонок». Какую музыку слушает молодежь? Она: Джона Майера. Ну вот, я смотрю «Волчонка» и слушаю Джона Майера. Самое странное во всей этой истории — у меня есть персонаж, которого я люблю играть на досуге, чтобы рассмешить друзей. И это девочка-подросток! Когда я прочитал сценарий и увидел, что мне достанется роль девочки-подростка, чуть не подпрыгнул от радости. Никогда не думал, что у меня будет возможность стать девочкой-подростком в кино. Это та самая роль, для которой я родился. Я сейчас даже немного смущаюсь. Странное чувство, будто делаю каминг-аут. Джек Блэк на самом деле девочка-подросток!
Если бы ты действительно попал в видеоигру и мог выбрать любого героя в качестве аватара, кто бы это был?
Я бы хотел быть Бэнкси: ты анонимен, но при этом остаешься на передовой политического искусства. Вообще, было бы здорово уметь включать и выключать известность по запросу. Анонимность — потрясающий трюк. И возможность ее сохранить, заниматься карьерой без публичного профиля — удивительная вещь, к которой, думаю, в будущем будет стремиться все больше людей. Сегодня это как никогда возможно благодаря Интернету. Кстати, может, я и есть Бэнкси?
Я лично никогда не видел вас вместе, так что все может быть.
Точно. С другой стороны, я не знаю, как он выглядит, так что уже не уверен, хочу ли я его своим аватаром. Наверное, лучший аватар — это мой партнер по «Джуманджи» — Дуэйн «Скала» Джонсон. Он эталон человечества.
Твоя любимая видеоигра?
Grand Theft Auto, конечно. Это потрясающий и захватывающий мир, где можно совершать преступления, воровать автомобили, заниматься сексом. А можно просто бродить по миру. Мне нравится стиль разработчиков игры. Например, там есть комедийный клуб. И там Рики Жерве на сцене выступает со свежей программой, написанной специально для игры... Так, стоп! Это не продает билеты на «Джуманджи»!
