Несмотря на всю дружбу, а точнее, смотря на нее, хочется спросить: а это случайность, что фильм про футбол выходит в год чемпионата мира по футболу в России? Ты конъюнктурщик?
Конечно. Еще какой!
А я-то думал…
Душой и сердцем. А если серьезно, то, конечно, нет. Просто чемпионат мира по футболу — это то событие, которое дало нам резкий пинок под зад и ускорение. Мы понимали, одно дело — сделать фильм, а другое — выпустить картину в правильное время, с правильной рекламной кампанией, маркетингом и так далее. Не думаю, что на нашем веку мы еще увидим чемпионат мира, который будет проходить в России. Поэтому фильм я обдумывал несколько лет, но выйдет он сейчас именно для того, чтобы как больше зрителей его посмотрело. Но самое важное, что это не про футбол, а про людей.
Я понимаю, что спорт — это в данном случае декорации для человеческих историй. Тем не менее не раз слышал, что так, как ты снимал футбол, его до тебя не снимал никто. Это верно?
И не думаю, что скоро так снимут. Звучит самоуверенно, но, считаю, я имею на это право. В чем беспрецедентность этих съемок? Когда мы снимали картину, мы, естественно, обратились к тем людям, которые снимают футбол лучше всех. Это англичане. Они делают фильмы для всех ведущих европейских клубов и спортивных брендов. Что они придумали? Предложили снять гигантскую рекламу: натянуть хромакей и мелкими шажочками в рапиде, для быстрого монтажа, снимать эти куски. Я сказал, что, ребята, мы не снимаем двухчасовую рекламу, мы снимаем художественный фильм, нам нужно зайти внутрь футбола, оказаться с этими игроками, подышать с ними, пожить с этим мячом, проследить его полет, ну и так далее. В общем, в процессе переговоров мы с ними поругались. Ну не совсем поругались, переговоры зашли в тупик. Они отказались нам высылать так называемый брейкдаун, некий эскиз того, что они собираются делать, сославшись на наш русский менталитет и характер и обвинив нас в том, что мы сами все это украдем, снимем и их не позовем. Нам это сказали по скайпу, я так растерялся, что забыл их послать прямым текстом. А параллельно мы с Федей Лясом экспериментировали с камерами, оптикой, пробовали наших футболистов, актеров, вместе с ними что-то придумывали, монтировали. В какой-то момент мы посмотрели, и оказалось, что это, в общем, не менее интересно и даже гораздо больше того, что нам нужно. Через два дня я принял такое психологическое решение — снимать футбол самим. И это правильно, потому что у нас были абсолютно развязаны руки. Мы экспериментировали как хотели, мы ошибались как хотели, придумывали на ходу, мы насиловали камеры, оптику и все операторские девайсы как только могли и в результате придумали свой уникальный язык. Не знаю, насколько он понравится или не понравится, тут уж слово за зрителем, но то, что мы подошли абсолютно неожиданно к съемкам футбола, — совершенно точно.
А сколько экранного времени футбол занимает?
Смотри, главная футбольная сцена длится двадцать восемь минут.
Все это время в футбол играют?
Ну, я тебе сейчас говорю не про «мяч летает на поле». Это сцена, где достаточно много футбола. Но в ней есть и диалоги, и переживания, и фанаты, отношения и развивающиеся линии, конфликты, горечь, счастье и так далее. В общем, такая большая сцена идет двадцать восемь минут. Потом есть начальная сцена минут на шесть-семь, ну и где-то в середине фильма сцены по три-четыре минуты. В общем, футбола достаточно, но все равно у нас футбол не ради футбола, а ради определенной линии, ради героя и каких-то событий. Просто некая призма, через которую мы прослеживаем историю взаимоотношений, конфликтов, мечт, счастья, радости, трагедии.
Если у тебя родится сын, ты его сразу отдашь в актеры или в футболисты? Ну если из этих двух вещей выбирать?
Ни туда ни сюда. Я бы ему не навязывал никакой вариант. Если бы он сам захотел пойти в футболисты, тогда конечно. Я надеюсь, что не буду навязывать ребенку какие-то форматы, то, каким я хочу его видеть. Если он захочет пойти асфальтоукладчиком — ну любит запах асфальта и как каток раскатывает асфальт, — значит, я буду поддерживать его в этом. Если он скажет «Хочу быть актером», я ему отвечу: «Слушай, сын, я актер, я столкнулся с таким количеством дерьма, с таким количеством ненависти, зависти, оскорблений, унижений! Ты к этому готов? Но есть и много прекрасного в этой профессии. Готов ради этого прекрасного терпеть? Тогда иди».
Почему именно футбол стал абсолютно культовым спортом?
Потому что можно играть везде. Везде, как только у тебя появляется мяч или что-то круглое. Я помню, как мы на переменке замотали скотчем бумагу и рубились, сука, не на жизнь, а на смерть. И какое было счастье, когда забивал этот гребаный мяч! То есть ты получаешь эмоцию, даже когда играешь на непонятно каком уровне. Иногда мы играем в Лужниках, на маленьком поле, just for fun, между собой, но на самом деле там бывают такие зарубы!.. Утро, у всех потом свои заботы и дела, но, когда забиваешь гол, ты испытываешь чистый адреналин и абсолютную радость. Это своего рода медитация. Это как на горке кататься. Вот ты летишь с горы, но ты не думаешь, как тебе налоги платить, ты думаешь, как преодолеть горку, и это все, что происходит в твоей голове. Хоккей — тут нужны коньки и лед. Баскетбол — нужны кольцо и паркет или асфальт. А футбол — это мы с тобой сейчас прямо здесь можем играть.
У тебя актеры научились играть в футбол. Правильно, да?
Да.
Были травмы?
Нет, серьезных травм не было. Один раз Димке Чеботареву — он у нас герой вообще — сильно заехали по ноге ниже колена, и у него вздулась вена... По-моему, что-то такое. И это довольно неприятно выглядело. Мы вызвали скорую и отправили его в больницу. Так он приехал после этого через час, сказал: «Парни, все, мне замотали, давайте дальше играть». Дима вообще большая умница и прекрасный артист.
У тебя профессиональные игроки тоже были?
Да, у нас были игроки премьер-лиги, довольно известные ребята.
У тебя, кстати, прекрасные съемки в первом трейлере, когда там фанаты стучат, до дрожи. Когда мне в первый раз показали, я даже не был еще готов. Где вы таких фанатов взяли?
Спасибо за этот вопрос. Фанаты вообще крутые ребята, мы их поштучно собирали, отсмотрели огромное количество фотографий. Из Новороссийска, Краснодара, Москвы, многие из них реальные фанаты. Их предводитель — потрясающий актер Саша Ильин, просто потрясающий, он играет у нас главного фаната. С ним была замечательная история. Он должен был петь в кадре одну песню, я послал ее ему, говорю: ты со своими фанатами должен петь эту песню вот в этой аранжировке. Он послушал и пишет: «Слушай, Дань, ты уверен, что эта аранжировка? Ну это какой-то казачий хор, мне кажется, не фанатская совсем. Давай я тебе свою версию сделаю, со своими ребятами, со своей группой». А он играет с группой «План Ломоносова». Я говорю: ну давай. И он за свои деньги снимает студию, со своими парнями репетирует и присылает мне что-то невероятное, в несколько раз лучше того, что прислал ему я, режиссер-постановщик, для подготовки. Мы использовали в кино его песню, и его группа «План Ломоносова» является аранжировщиком и исполнителем этой песни и еще нескольких. Это невероятно круто, и вот это я называю работой актера в том числе. И эти фанаты из Новороссийска и Краснодара! Я смотрел материал и думал: твою мать! Ночные съемки у нас были. Три часа ночи. Я смотрю, на стоп-кадр останавливаю фанатов общим планом: нет ни одного человека, который подхалтуривает или отдыхает, зевает, спит, хотя имеет на это право — четыре часа ночи. Ни одного! Все поддерживают несуществующую команду. Дубли подряд, срывают горло. Люди приезжают из других городов, чтобы побыть с нами, поболеть, пофанатеть. Я просто в пояс им кланяюсь в благодарности — актерам Новороссийска, Краснодара, Москвы. То, что они сделали в этом фильме, я считаю, это прорыв, это беспрецедентно.
У тебя сценарий в момент съемок поменялся, нет? Вот этот процесс создания кино — много ли было перемен внутри?
Я не любил выходить на площадку и думать, что на месте что-то дотру. Ты не можешь время, которое у тебя стоит несколько миллионов рублей, тратить на свои сраные дотирания, ты должен всю работу сделать на столе за время подготовительного периода. Если ты молодой режиссер и делаешь на площадке — значит, ты либо идиот, либо ненормальный. Ты не имеешь права, как взрослые наши мэтры, приходить и сочинять на площадке. Они это право заслужили, но ты — нет.
Кстати, как ты отважился?
Это был довольно долгий путь. До этого я снял несколько своих картин, основал свою компанию, разрабатывал эту историю исключительно как продюсер. А потом начал сам писать сценарий, создавать концепт — и понял, что я знаю, каким это кино должно быть; я знаю, какие должны быть актеры; я знаю, как это устроить, какой может быть язык, как можно снять футбол... В процессе этого всего я решил рискнуть и снять кино — передать историю как рассказчик и как режиссер. У меня актерско-режиссерское образование, я учусь и работаю в Малом драматическом театре Льва Додина. Это все не с неба рухнуло. И сейчас уже есть несколько сценариев, идей, которые мне интересно развивать и реализовывать.
Я объясню. Дело в том, что время ограничено в жизни. И то, что будет занято тобой как режиссером, отнимет у тебя как актера.
Я понимаю, да, это правильно. Но тут вот что важно, чтобы не думали, что я перестал быть актером, — нет, я хочу и буду актером. Просто это живые процессы. Возникает сценарий — хочу сделать как продюсер. Возникает история — хочу ее рассказать как режиссер. Вопрос живой материи, которая вечно видоизменяется. Сейчас у меня несколько актерских предложений, к которым я всегда открыт, съемки в главной роли в одном из лучших мировых сериалов, я имею в виду «Викинги», потом большая режиссерская история... Так и будем крутиться. Поздно останавливаться.
