Чем «Шагал — Малевич» может заинтересовать зрителей, которые любят остросюжетные блокбастеры?
Этот фильм излагает серьезные проблемы в доступной форме. Я обычно стараюсь балансировать между мейнстримом и артхаусом. И, скажем, мои самые массовые картины, вроде «Экипажа» — это на самом деле собрание серьезных артхаусных идей многожанрового фильма. В картине «Шагал — Малевич» я стараюсь развить серьезные идеи. Триада — художник, бог и зритель — как эти сущности соединяются в искусстве двух совершенно противоположных авторов. Мастер и ученики — какие драматические ситуации возникают между ними. Первое заинтересует людей, находящихся уже выше студенческого возраста, а второе может быть интересно любому человеку, который учится, т.е. всей молодежи. Это я излагаю по возможности в агрессивной драматической форме.
Даже слезу из нас выдавили под конец.
Ну, это для меня неожиданность. Нет, мы там играли с жанрами, поэтому в фильме есть байопик, элементы драмы, а также комедия для того, чтобы легче шел рассказ. И в конце — четкая мелодрама. Есть там и элементы, небольшие, к сожалению, и от фэнтези. Мы показываем фантазии художников. Но это затратная вещь — каждая фантазия требует больших денег, а у нас их было не так много. Сейчас такое соединение жанров стало трендом — Голливуд признал этот прием коммерчески успешным. Сегодня все чистые жанры показали свои стереотипы, и зритель, многое повидав, угадывает, что будет дальше. А если он опережает тебя хотя бы на 15 секунд, ты в его глазах уже не так умен, как хотелось бы. Ты умен, когда хотя бы немного непредсказуем. Если ты хотя бы на минуту умнее его, этого будет достаточно, чтобы он следовал за тобой.
Кстати, к вопросу о финансировании — вас поддерживало государство?
Про поддержку государства я могу сказать совершенно четко: сценарий честно выиграл свои первые тридцать миллионов на постановку фильма. И у нас было 3/4 частного финансирования и 1/4 государственного. Но с самого начала было ясно, что довольно трудно снять яркую картину за эти деньги, просто потому что это исторический фильм, в котором надо показать мир достойных, очень достойных представителей русской культуры. И я с этим обратился в Министерство культуры. Они попросили получить поддержку всех государственных организаций, которые занимаются современным искусством. Мы показали его Российской академии художеств. И Зураб Церетели написал нам письмо с безусловной поддержкой. Мы показали материал в Государственном центре современного искусства, и художественный руководитель Леонид Бажанов тоже выказал нам полную поддержку. Также мы показали фильм в Московском музее современного искусства и тоже получили полную поддержку. Могли получить миллион USD на завершение фильма, но получили двести тысяч. На эти деньги сверкаем.
А как простыми словами объяснить своей девушке, которая ничего не смыслит в искусстве, ценность Шагала и Малевича?
Вот это вы прямо вонзили нож во все мои намерения! Если режиссер хочет сделать фильм познавательным, то ему надо бросить идею снимать художественные картины и заняться документальным кино. Правда, тогда количество его зрителей уменьшится в 20 раз, но зато каждый 20-й придет в зал, чтобы учиться.
С чего посоветуете начать юным режиссерам, решившим снять свой фильм?
Сейчас прекрасная пора для людей, которые занимаются кино. Нам в наше время это даже и присниться не могло. Потому что в ситуации, когда камера весила 60 кг, а каждый осветительный прибор — по полтонны, технические возможности были очень ограничены, и все это требовало огромных денег. 85% затрат уходило на технику и только 15% — на зарплаты для людей. А сейчас снимать можно просто на айфон. Пройдет еще пара лет, и уже это станет стандартом для всех профессионалов. Кроме того есть огромное количество телеэкранов, теоретически готовых показывать ваше творчество. В наше время телевидение — это была ссылка. Если ты уходил туда из кино, то тебя оплакивали.
Хит-лист героя
Художник: Марк Шагал
Фильм: «Гнев»
Актриса: Евгения Симонова
А зарубежные сериалы вы смотрите?
У меня нет столько времени. Я начинаю их смотреть, а потом... Формат кино, так сказать, в мой досуг куда лучше вписывается, а формат Comedy Club — тем более. «Горько!» — просто прекрасная картина. Они успешно работают с жанром, с драматургией. И надеюсь, что они будут расти дальше.
Какой самый важный урок вы вынесли из жизни к 80-ти годам?
Пиво пить не надо. Я никогда не курил, а пиво пил… Но с тех пор, как я сказал себе: «Все, это последняя кружка в моей жизни!», все стало налаживаться.
Подождите, т.е. с алкоголем вы распрощались окончательно?
Ну, нет. Мне для сердца полагается выпивать немножко, но там разница: русские врачи говорят, что надо принимать 50 грамм, а немецкие — 20. А 20 грамм — это ведь вообще не доза.
Что вы больше всего начали ценить с годами?
Я пришел к тому, что семья до такой степени важна в жизни, что с ней вообще ничего не может сравниться. Что остается после тебя? Дети и внуки.
А как же кино?
Ну вот когда я снимаю картину, а потом оказывается, что ее весь Советский Союз смотрит полгода, то, конечно, это мозги сносит. Ты заходишь в магазин, а там гудеж: экипаж, экипаж, экипаж. В автобусе: экипаж, экипаж, экипаж. В метро: экипаж, экипаж, экипаж. И ты тогда думаешь, что снял что-то значительное. А на самом деле это — развлекательное кино. Хорошее дело, но не более того.
Если бы вы сейчас переснимали “Экипаж”, чем бы отличался съемочный процесс от 79-го года?
Я бы его снимал, наверное, 10 лет, потому, что оно все-таки денег стоит. С технической стороны сейчас все другое, абсолютно. Скоро Николай Лебедев будет делать ремейк «Экипажа», и я его уговариваю обратить внимание на старую технологию работы с макетами. Спилберг от нее не отрекся, при том, что у него есть супер возможности. А в нашем кино как — старое выкинуть, новое ввести. Конечно, цифровая поддержка — она огромное значение имеет, и выстроить можно все, что угодно. Но комбинировать еще лучше. Не зря Голливуд, при всем свое богатстве, по-прежнему комбинирует.
Обладая столь богатым опытом работы в кино, вы можете сходу сказать, получится из человека хороший актер или нет?
С первого взгляда — нет, а после двух-трех проб — да. У меня в этом смысле есть довольно большой опыт. Я 8 лет своей жизни снимал только детские картины, и через меня прошли сотни дебютантов и тысячи претендентов. Для меня дебютант — это лучший партнер в работе.
Приходилось ли вам защищать свои взгляды с помощью силы?
Нет, никогда. Меня в этом смысле хорошо воспитали, поэтому внутренний цензор у меня работает и пока, так сказать, увольняться не собирается.
А насколько часто вам приходилось пускать в ход кулаки в повседневной жизни?
У меня точка зрения Шагала: от всех конфликтов я бегу. В школе я дрался, естественно,- там невозможно не драться. А после того, как ее окончил, больше не участвовал в драках ни разу. Но физические упражнения всегда при мне. Каждый день я начинаю с силовой зарядки.
Следите ли вы за политической ситуацией, и нужно ли молодежи тратить на это время?
В этом надо ориентироваться. Есть, знаете, две точки зрения — вот во Франции они были выражены четко. Скажем, Эмиль Золя говорил: «Не могу молчать», и он был такой социальной трибуной. При том, что он прекрасный романист. А Гюстав Флобер говорил: «Хочешь быть революционером в искусстве, живи как законопослушный буржуа». Вот я ближе к точке зрения Флобера, потому что у меня в фильме свой мир, и я один за него отвечаю. И это единственное место, где я хорошо ориентируюсь — там я знаю, что хорошо, а что плохо. А так вот подбежать к телевизору, посидеть 15 минут и уйти переубежденным — лучше я просто мимо пройду.
А может ли, например, авторский режиссер внести глубину в мейнстримовый фильм?
Конечно. Конфликт между мейнстримом и артхаусом — это выдумка российских критиков. Все голливудские режиссеры глубоко грамотные люди. Более грамотных режиссеров, чем Скорсезе или Спилберг, я не знаю. Это же абсолютно мейнстримовые фигуры, но при этом они глубоко показывают социальные и психологические проблемы. Вообще их много, и, например, мне очень нравится режиссер Тони Скотт, к сожалению, ушедший от нас. У него блистательные совершенно по выстроенности фильмы — скажем, «Гнев» или «Враг государства». Это очень глубокое исследование взаимоотношений человека и государства.
А вы сами хотели бы поработать над блокбастером масштаба «Ноя» или «Аватара»?
Ну конечно. У меня в голове много идей, но я трезво смотрю на вещи. Сценарий я такой напишу, а кто его будет снимать? Я очень хочу снять большой, действительно масштабный фильм о том, как жило искусство в первые революционные годы. Поэтому тогда и было такое количество великих людей: жили Маяковский, Есенин, кроме Малевича были еще «Амазонки авангарда». Был Родченко, Лисицкий, было большое количество прекрасных художников, которые влияли на развитие искусства во всем мире. А рядом бушевали страсти, людей стреляли, человеческая жизнь не имела вообще никакой ценности. Но искусство казалось невероятно важным. Вот это странное и парадоксальное представление о жизни и искусстве совсем не выражено в кино.
Очевидно, это может стать следующим Вашим фильмом?
Ну, если я до 100 лет доживу, то да. Впрочем, я и так долгожитель.
Если тебе внезапно захочется постичь суть русского современного искусства, смотри остросюжетный байопик «Шагал — Малевич» в самых интеллектуальных кинотеатрах страны.
