«Афоня» — все цитаты из фильма

Распашу я, распашу я, распашу я, распашу я пашеньку, пашеньку…

Сифон полетел. Мороки теперь — во!

— А я тебе еще ремонт отопления запишу!
— Само собой! Что я, бесплатно пахать буду?! И фонтан.
— Да нет же у меня фонтана!
— А спички есть?
— Я не курю.
— Ну и зря. Лишаешь себя удовольствия.

В темном лесе, в темном лесе, в темном лесе, в темном лесе…

— Совесть у тебя есть?
— Совести-то у меня — во! С прицепом! А времени нет.

— Его ж на уколы вести надо, а он целый день за мной ходит, сиротка.
— Какая сиротка-то?
— Да племянничек. Племянника ко мне на лечение из деревни прислали. Ведь пропадет пацаненок!
— А что с ним?

А он с десяти утра все обедает!

Говорил я, надо в «Ромашку» идти.

— Тарань?
— Вобла.
— Свежая?
— Угощайтесь.

— Я не могу.
— Чего такое?
— Аллергия.
— Чего?
— Болезнь такая: кожа зудит.
— Десять грамм!

— Ты своей жизнью доволен?
— Очень, очень доволен. А ты?
— Нет.
— Ну и зря. А почему?
— Я к ней философически отношусь.
— О, если философически, так и я не очень.

Посидим, козла забьем!

— Ты куда?
— Ноги вытру.
— Не надо.

— Как твоя фамилия?
— Забыл.
— А ты вспомни.

А я тебе духи купил. Марки «Москва».

Ты их выпил. С Колей.

Икота-икота, перейди на Федота, а с Федота на Якова, а с Якова на всякого…

— Ну-ка, потрогай, есть у меня температура?
— Комнатная.

Пить надо меньше. Мой дядя Абдула, семьдесят шесть лет, в прошлом году набрал третий разряд по шахматам.

В поликлинику, что ль, сбегать?

Это у нас Борщов. А так в основном народ у нас хороший.

Наши слесаря практически научат вас тому, что вы изучали — что? — теоретически.

— Будете учиться у Беликова!
— Ключи терять.

Секундочку. Не знакомьтесь!

Ну, у тебя получается, а у меня — нет.

Если человек разочек оступился, так его всю жизнь долбать будут.

— Ну ты, не даешь студентов — не надо. Но правда дороже!
— Какая правда?
— Да ты на себя в зеркало-то посмотри! «Сорок лет, сорок лет…» Да тебе больше двадцати шести в жизни не дашь!

— Пиво употребляете?
— Если жарко.

А мне студентов навязали. Практикантов. Учу вот!

— А что течет из этого ПК?
— Вода.
— Ясно, что не пиво. Струйка воды толщиной в одну спичку дает утечку двести литров в сутки!

— Ты где работаешь-то, Архимед?
— Да в планетарии.
— «В планетарии»… А если б я у тебя там микроскопы стал крутить, что было бы?
— Катастрофа.

Думай… На то ты и астроном, чтоб думать.

Да где ж я тебе достану?! Что я, золотая рыбка, что ль?

Три солянки, три лангета!

— У вас совершенно атрофировано честолюбие.
— Что?
— Отсутствует тяга к славе.
— Да какая слава у мастера? Что он, космонавт или хоккеист?

— Богатые?
— Не нищие.

Зарплата та же, а мороки во!

Лежит и молчит!

Ты располагайся, а я на летучку побежал.

— Шел мимо. Дай, думаю, зайду.
— Ну и иди. Шел — и иди. Мимо.

Ты что ж, никогда не обедаешь? Верблюд, что ли?

Ксению Петровну можно? Леопольд.

— Разрешите?
— Занято, дядя.

— Как вас зовут?
— Клара.
— А меня Карл.
— Дядя, белый танец. Дамы приглашают кавалеров.
— А ты сам дама, что ли?
— А это мое дело, персональное.
— Козел ты, а не дама.
— Что?!
— Прекрасная погода, не правда ли?

Нет буфета здесь, наверное.

Занято, дядя: дамы приглашают кавалеров.

Это… энергичный танец.

— Посидим, чайку попьем, радио послушаем. Для тех, кто не спит. Вас как зовут?
— Людмила.
— Ха, а я Руслан.

Русланыч, там у меня штукатур ночует, скажи ему: пусть берет подушку с матрацем и дует в ванную!

— Стой, дядя, поговорить надо.
— Прием закончен!

Так кто, говоришь, козел?

Кареглазая!

— Ты что, дворник?
— А что милицию позвала?

Кипяток! Ложка! Чай! Сахар?.. Сахар! Пей, а то воспаление легких подхватишь.

— Тебя как зовут-то, кареглазая?
— Катя.
— А меня Дормидонт. Евлампиевич.

Страна знает своих героев!

— Это такой черный? С носом?
— Нет, он шатен.

Я из запаса никого не помню.

Мать честная, третий час! Пойду покемарю… маненько.

— Я б тебя проводил, но…
— Ну что вы… зачем…
— Ну, как хочешь. Пока. Я тебе позвоню. Как-нибудь.

Рота, подъем! Та-та-та-та, та-та-а-а!

— Ты что, об косяк ударился, что ли?
— Да не, это самолет.
— Какой самолет?
— Ту-134. Он на посадку шел, а я зазевался, и ка-ак — бац!

— Вот и Володька мой тоже до армии такие волоса носил.

— А у тебя и дети есть?
— Двое: Володька и Леночка. Девочка.

— Жениться тебе надо, Афанасий, жениться.
— На кой? Чтоб меня тоже из дома выгнали?

Это частный случай, индивидуальный. Семья — ячейка общества, основа государства.

Привет, кареглазая!

— Тебе как звонить-то? Ноль-три?
— Да нет, у нас совсем другой телефон: пять-ноль, пять-ноль, два. Запишите.
— Запомню: полста, полста, два.

Всё производство, общественные нагрузки, самообразование… Никакой личной жизни.

Разрешите этот сигнал зачитать?

— Ты почему, Борщов, в фонтан-то полез? Что, жарко было?
— Из-за женщины.
— Что, тонула?
— Да нет. Мы шли в компании. Она и сказала: «Слабо Вольдемару нырнуть». Ну, я нырнул.
— А почему ты? Вот вечно тебе, Борщов, больше всех надо! Пусть бы Вольдемар и нырял.
— Да она меня Вольдемаром называла.

Мы тебе путевку со скидкой дали, а ты — в фонтан. Нехорошо!

— Я предлагаю Борщову поставить на вид и разойтись по домам.
— Верно. Шестая серия сегодня.

— Кто там?
— Папа римский…
— Кто?!
— Да сантехник, открывайте!

Всё, можете пользоваться.

Борщов я, А Эн.

— Вы так босиком и пойдете?
— Заработался.

— Афанасий, а ты не знаешь, что там ООН про Гондурас решило?
— Кто «он»?

Живу как в пещере.

— А ты кто такой?
— Я? Родственник. Дальний.

— Два.
— Два. Два!

Отсутствие жалоб со стороны населения — лучшая награда за наш труд.

Ты мастер — ты и думай.

— Товарищ дорогой, а как же мы? Ни попить, ни поесть, ни постирать. Ведь триста квартир без воды стоят!
— А это что, не вода? Хочешь — пей, хочешь — стирай. Да тут ГТО сдать можно!

— Теперь не потекёт.
— Так у меня она и не текла…
— Так потекла бы. Жесть. А я тебе чугунную поставил. Навечно. Перпетуум мобиле.
— Спасибо, конечно.

— А знаете, кто вы?
— Кто?
— Крокодил Гена.
— Такой же красивый?
— А-а. Такой же добрый.

Со временем можно в ванной финскую раковину поставить.

Помог бы… консультант…

— Мне сказали, что кто-то звонил, и я подумала, что это вы.

Ну, народ, ну народ! Ничего толком сделать не могут. А ведь для себя!

Что-то я расхворался. Пойду лягу, прессу почитаю.

Поправлюсь — позвоню.

— Афанасий, если б тебе предложили планету с любой жизнью, ты б с какой выбрал?
— Да-а, где пиво бесплатное.
— А я б с такой, как наша. Только чтоб войн не было. Очагов напряженности. Чтоб люди жили в мире и согласии, не обижали б друг друга. По пустякам.

— Да вот пример с Васей Соловьевым, нормировщик наш. Мы два часа за свежим мотылем стояли. Купили, приготовили всё, а она его — в канализацию.
— Соловьева?
— Мотыля-а-а. Удочки поломала.

Намаялся, Афоня…

Активней, товарищи, сами себя задерживаем.

— Теперь по Борщову! Что по Борщову?
— Объявить благодарность.
— Афоне? За что?!
— За рыцарское отношение к дамам.

— У нас на глазах гибнет наш товарищ, а мы смеемся.
— Почему гибнет? Танцует.

— Он же стоит — и издевается над нами: сытый, откормленный, наглый вообще!
— А мне на диете сидеть ни к чему, я замуж выскочить не собираюсь. В сорок два года.

— Хозяин дома?
— На картошку уехал.
— Давно?
— Давно.
— Странно. А я его только что в окне видел.
— Да? Странно. Может, мимо меня проскочил.

— Афанасий, ты давно приехал-то?
— Вчера.

— У тебя что, телевизора нет?
— Нет. И радио нет, и газет я не выписываю.

— Я-то ни к кому не лезу, никому жить не мешаю. Пусть хоть все кверху головами ходят!
— Так и ходят.

— Макароны с сыром хотите?
— Спасибо, ужинал.
— А чайку?
— Ну, чайку можно.
— Спасибо.

Я — равнодушный, Коля, вон, женой затюканный, вы — угрюмый. Все разные.

Каждый человек должен прежде всего думать об обществе, в котором он живет, а уж потом о своем месте в этом обществе и о себе.

—  Борщов А Эн денег не берет, Борщов А Эн альтруист.
— Альтруистам тоже деньги нужны, Леночка. У них тоже деньги есть.

Здравствуйте. Гостей принимаете?

— Вы какое варенье любите — вишневое или клубничное?
— Всякое.

Главное, чтоб сам человек был хороший, в принципе.

Ее коллектив осуждал. Но она сама была виновата.

Главное — взять и за ум взяться.

Понимаешь, Евдокимова на пенсию провожали, ну и погуляли маленько.

Идите спать! Вы пьяны!

Человек должен сам решать свою судьбу.

И портрет она твой видела, и вообще…

Здравствуйте, братцы-кролики!

— А его нет, он уехал.
— Куда?
— В деревню.
— На картошку?
— Навсегда.

Что, товарищ? Стальной конь мой понравился? Хочешь, махнемся? Я тебе коня, а ты мне, вон, свой чепчик?

Это ж профессор по сантехнике!

Сколько лет я в городе угробил!

Я на момент.

Твои письма. Почитай-почитай, хорошие. Сама себе Фрося от тебя их писала.

Клиент номер позабыл.

— От кого бежим?
— От себя.

Мне кто-то позвонил. И я подумала, что это вы.